Там, в Святограде, мне очень хотелось назваться Арьненом, дабы не портить репутацию нового имени, но тогда Марви и Данраду стало бы труднее меня отыскать.
— Полностью, идиот! Здесь фамилия не написана.
Где вы? Где ты, Данрад? Где ты, Марви? И треклятье! Как там Элдри?! Деньги у неё по-любому давно закончились. Вернулись ли к ней наши? Додумалась ли она попросить пожить в долг? Не потеряла ли она мой плащ? Вдруг его отобрали вместе с гномьим мечом в каком опасном переулке?
… Вдруг она вообще продала мой меч?!
Мои глаза налились яростью.
— У меня нет фамилии. Задолбали!
Я ощутил соприкосновение с землёй и только потом понял, как заныла челюсть. Кто‑то ударил меня так, что я не устоял на ногах.
— Не, по голове его бить не стоит, — остановил от нового удара охранника Марыск и сам любовно врезал по моему животу. Меня сразу скрутило в позу эмбриона. — Этот шкет и есть маг-целитель. Он вам пригодится.
— О! — довольно воскликнул писец, разом теряя своё прежнее недовольство. — После того как старый Бронт сдох, у нас никого так и не было. Ну-ка, сколько у этого типа? Всего полтора года?!
Водянистые и ко всему равнодушные глаза уставились на меня, как на кремовый торт на витрине, который на данный момент был отчего‑то не по карману. Я аж дышать перестал от предчувствия грандиозной неприятности. Даже пессимистичная мысль о том, что из-за срока кличка Наполторы снова ко мне вернётся, мгновенно оставила меня.
— Так. А ты там, что следом. Как звать?
— Данко Ормвилль.
— Четыре года. Карточный долг, — прочитал писец и обратился к следующему за Данко. — А ты?
— Лазарь Шутяга.
— Вот. То, что надо! Пятнадцать лет каторги за разбой… Хочешь уменьшить свой срок до полутора лет, Лазарь?
— А то, сударь!
— Тогда запомни. Тебя теперь зовут Морьяр и фамилии у тебя нет, — писец самодовольно посмотрел на меня, а затем приказал кузнецу. — Давай. Этот у нас Лазарь Шутяга. Пятнадцать лет работ.
Я стиснул зубы и пристально поглядел на господина Марыска. Несмотря на его недоброе отношение ко мне и вольное поведение в целом, он не походил на человека, который легко пойдёт против своей совести. Но инквизитор ехидно приподнял уголок рта и сделал вид, что смотрит на ворону, усевшуюся на собачью будку.
— Руки сюда! — приказал мне помощник кузнеца и погрозил кулаком.
Не знаю, куда отправили Данко, но меня привели к какой-то каморке, больше походящей бы на хлев, если бы вход в неё не закрывал дорогой, огромный, но напрочь проржавевший замок. Солдат, по приказу любящего командовать писца и пришедшего поглазеть на меня франта — начальника каторги, с трудом проворачивал ключ.
ebooksa