Лик сжал губы, постарался дышать ровно. Потом наклонился и быстро поцеловал в щёку.
– Ого! Ты чего? – девушка была удивлена.
– Пленные должны хорошо содержаться, – ответил Лик, – За хороших пленных работорговцы дают хорошую цену. Всё, до свиданья. Лежи тихо. Захочешь в туалет – зови на помощь. Дозорный придёт.
– А вдруг он тоже целоваться полезет?
– Ты же хотела поцелуев.
– Я хотела поцелуев героя, а не горного сброда.
– Они все в волчьем виде, какие тут поцелуи. Всё, лежи тихо.
– Береги себя, ликантроп. Ты смешной и странный.
– Очень приятно, спасибо, – Лик зашагал прочь.
Пот колол глаза.
Лик вспомнил одну историю из рассказов Маэса. Он услышал её, казалось, сотню лет назад, когда они ещё жили в Херсонесе и были полны надежд.
Некий чародей, называвший себя Баламуд, как-то появился в Византии, что в Вифинии, и сказал, что будет учить ликантропии. Приходи в схолию к Баламуду, плати, как за урок десяти хороших геометров, – и научишься метаморфозе. Будешь бегать волком не хуже галата. Надо сказать, что про невриев в Вифинии знают мало, а ликантропию называют галатской наукой. И сам Баламуд утверждал, что поклоняется галатским богам и чуть-чуть не добился от городского совета участка и мрамора на постройку оракула загадочного Трёхликого Бога.
Неизвестно, кого и чему он сумел научить. В конце концов вифинский царь закончил очередную распрю с родственниками и велел совету разобраться с магом. Судьи начали расследование и постановили, что Баламуд – никакой не заморский колдун, а гераклеец из Ольвии с обычным именем Алексей, едва не казнённый на родине за развращение молодёжи. И вот он бежал в Византий, чтобы под видом магической науки заниматься прежними непотребствами.
На суде Баламуд держался нагло и требовал сжечь его на костре, чтобы безотлагательно попасть на небо. Но совет не поверил в его магию и постановил казнить его другим, совсем обидным способом.
Настоящие ликантропы, не говоря о лисах и барсуках, конечно, только смеются над такими наставниками. В терионах нет ничего против природы. Метаморфоза – это так же естественно, как зачатье, как распустившийся цветок, как гусеница, ставшая бабочкой.
Если взглянуть на лестнице существ, то терион окажется к зверю, чем к человеку. А у зверей нет магии. Она им и не нужна. Так откуда ей взяться у терионов?
Вот почему Лик не доверял колдунам. Даже своим, скифским. Теперь, когда бесчестный Гиппарх стал советником, он на собственной шкуре убедился, что маги – враги.
А сегодня его шкура принесла ему ещё одно открытие.
Оказывается, бывают люди, которым просто нравятся ликантропы.
Маэс уже привёл Анасагора. Волк-привратник смотрел на него понимающими глазами, как старый пёс на хозяйского сына.
ebooksa