– Я не Блау.
– Блау. Ритуал ты пройдешь, – я прикусила губу, от предков можно ждать чего угодно. – Или будем проводить до тех пор, пока не пройдешь…
– …а если не пройду? – Данд упорно смотрел в сторону.
– Пройдешь.
– Мисси… – Старика не было видно, но его предупреждающее кряхтение напоминало – время истекло.
– Торгуйся, – Данд наклонил голову и прошептал почти мне в ухо, – когда приедет Глава, у тебя должны быть внятные объяснения, почему ты ощущаешься, как «своя». Ты единственная из Блау пахнешь лесом… сестра, – закончил он насмешливо.
Я вздрогнула – глаза были серьезными – брат не врал. Искусство лгать глядя в глаза Данд так и не освоил.
– Слабости, – повторила я тихо и неохотно. – Дядя будет использовать их против тебя. Защити тех, кто дорог.
– Защити себя, – Данд выполнил короткий полувоенный поклон-прощание. – Хэсау не отдают своих. Никогда.
– Мисси!
Данд поднял упряжь и скрылся в стойле – приветственное ржание Кис-Киса звучало радостно и недовольно одновременно – прогулка откладывалась.
«Защити себя». Совет был хорош, но я бы могла сказать, что мне это не понадобится. Больше не понадобится. Когда кровь проснется, меня будет кому защищать.
– И ты будешь первым, медвежонок, кто встанет против Хэсау, – выдохнула я грустно и тихо.
В Зимнем саду царило умиротворение. Сыто чирикали под куполом птицы, солнце заливало плитки пола мягким светом, лучи преломлялись через витражи и создавали причудливые картины.
Винни курлыкала, играя с яркими перьями – новая игрушка захватила внимание целиком. Ремзи, как обычно, сидел неподвижно, уставившись на покрывало и горку кубиков рядом.
Ещё одно утро. Ещё один день, когда ничего не меняется – юная Целительница печально покачала головой в ответ на мой вопрос.
– Сегодня Мастер чем-то недоволен, тебе не кажется? – Фей разливала чай в пиалы, подогнув рукава ханьфу. – Гонял на тренировке больше обычного.
– Не кажется, – я накрыла одну из пиал сверху ладонью – не наливать. – У Сейра такой характер. – Хотя чем недоволен аллари предположить было можно – моими вопиющими не-успехами в круге. Это единственное, что волновало его на самом деле.