Я снова смотрю на экран, где зараженная — а по одежде она похожа на женщину — с выбитым пулевым снарядом глазом продолжала принюхиваться к запахам в ночи.
- Зачистка территории производится за час до выхода с базы отрядов специального назначения! Покажи мне расписание, рядовой!
Парень неохотно разворачивается и снимает со стены планшет. Я резко вырываю его из рук и демонстративно тыкаю по экрану.
- Что-то я не вижу здесь ни одну запись о какой-либо миссии наружу!
Я знаю, что они понимают мой спектакль, потому что мои характерные шрамы разнесли известность обо мне по всей базе. Вкупе с прозвищем. Они знают, кто я такая и без командирских нашивок.
- Командир, но они же всего лишь зараженные, — неуверенно произнес второй.
Я взглянула на обоих. Я понимаю, что они хотят этим сказать: они просто веселятся, и это — общепринятая форма веселья — охотиться на зараженных из турелей и снайперских винтовок, выбивать очки попадания. Наши тоже участвуют в подобных играх: десятка за попадание в голову, пятерка за каждую конечность. И я не в силах побороть это безумие толпы. Может, я и готова нести ответственность за внешний мир, если получу шанс вернуться туда, но остальные до сих пор пребывали в какой-то варварской эпохе, где правит дубинка.
- Как твое имя, рядовой? — спросила я у второго.
- Рядовой Гербер, командир! — молодец, хоть слова красиво отстукивать умеет.
- Скажи, Гербер, ты потерял кого-нибудь там во внешнем мире?
Рядовой мнется. Потому что я знаю, что потерял. Называйте это интуицией или просто умелым расчетом.
- Да, командир. Моя мать погибла от рук зом…инфицированных, командир!
- То есть вполне вероятно, она стала одной из зараженных.
Командир смотрит на меня непонимающими глазами. Ну конечно! Куда уж солдафону самому додумывать мысли!
- Вот когда твой напарник в следующий раз захочет пострелять из турели, подумай, что там снаружи где-то бродит твоя мать.
Оба замерли.
- Проявите уважение к мертвым, — закончила я.
И вышла из центра слежения. Я остановилась сбоку от дверей. Сердце бешено колотилось то ли от ярости, то ли от обиды на мир. А может, Фунчоза прав, и я стала переходить на сторону врага? Потому что я все чаще испытываю к ним сострадание вместо злости, даже несмотря на то, что они убили родителей. Убили Томаса.
В центре слежения номер шесть спусковой тумблер турели замолк до первого дикаря с дубинкой.
3. Новая надежда