Поначалу мне показалось, что последний горячий душ будет сопровожден прощальным сексом, и это будет логичным завершением нашей короткой с Кейном игрой в любовь, больше похожей на игру в песочнице. После него Кейн уснет сладким сном с чувством завершенной миссии, довольный собой. В то время как я… Черт его знает, может в том кошмарном сне, куда меня засунет вирус, королем с единорогом окажется Кейн. Я не против.
Но потом я уловила в воздухе оттенок, противоречащий моей первой догадке. Это не было прощанием, не было концом, не было запахом того бесконечного отчаяния, что источал Томас, когда я обняла его в последний раз там в холле. Нет. Кейн пах иначе. Он пах чем-то ярким, острым и резким, горчичного цвета, как жжёный запах бенгальского огонька. И тут меня вдруг осенило.
Кейн пах триумфом.
— Ты закончил ее, — вырвалось с моих губ.
И именно вырвалось, как выдох спортсмена после семидесятикилометровой дистанции. Или старика после семидесяти лет жизни. Устало, изможденно, едва веря, что это происходит на самом деле.
— Сыворотка… ты создал ее…
— Мы создали ее, — произнес он.
И наконец сделал шаг вперед, преодолев невидимую стену между нами толщиной в метр, которая все это время разделяла нас так настойчиво и неприступно.
— Мы вместе закончили ее, — повторил он.
И погладил меня по щеке. Мое тело ярко ответило согласием на его прикосновение. Я замерла. Казалось, все процессы в теле остановились, даже заражение. А сам вирус застыл в своем продвижении по моему телу, прислушиваясь, как вор, который стоит возле кровати с просыпающимся хозяином дома, и пытается спереть с его шеи золотую цепочку.
Я зажмурилась. Слезы сами потекли, и я их не останавливала. Не хотела. Слезы победы всегда сладки, их нельзя стыдиться, они доказывают, что у тебя вместе с железной силой воли есть ранимое человеческое сердце, которое и движет всеми инструментами организма, ведущего борьбу. Слезы триумфа прекрасны. Чего не сказать о соплях, которые вечно портят все прекрасные романтичные моменты. А остатки блевоты где-то в районе гланд так вообще просто жуть! Но благо душ смывал позорные соленые струи, пока мы с Кейном обнимались так крепко, словно боялись снова потерять друг друга из-за невидимой стены.
Наш страстный поцелуй решительно заявил, что отныне никакой стены больше не возникнет, потому что эпоха выживания человечества подошла к концу.
Настало время нашего триумфа.
Через полчаса я уже лежала на кушетке в лаборатории. Не в плексигласовом боксе, как планировала, и это меня напрягало.
— Ты так уверен в успехе? — спросила я Кейна, стоявшего рядом и вонзающего иглу мне в вену.
С другой стороны стоял Томас и держал меня за руку, усиленно стараясь не замечать тот факт, что у Кейна, как и у меня мокрые волосы пахнут одинаковым раздражающим запахом старого шампуня «Ягодный взрыв». Позади него стоял Робокоп и рыдал от счастья, пересказывая самые сочные моменты секса с Кейном, которые ему понравились больше всего.
«Он тебя так сжал! А потом так взял! А потом так прижал!».
Он говорил без устали и пауз, все его рыдания превратились в сплошное хрюканье.
— Иначе и быть не может, — голос Кейна был тверд.
«Как и его прекрасная тычинка полчаса назад!» — прорыдал Робокоп.
ebooksa