Нехотя солдаты один за другим опускали автоматы, но держали пальцы на крючках.
И тогда она сделала шаг ко мне. Потом второй. Потом еще один. Солдаты занервничали, снова стали переступать с ноги на ногу, готовые броситься на демона в любой момент.
Я же благосклонно приглашал ее на свою половину территории.
Она остановилась всего в полуметре от меня. Такая живая. Настоящая. Совсем не такая, как была на экране монитора. Она была человеком. Не знаю, как ей удавалось прятать в себе это чудовище, но сейчас она была одной из нас. Я знал это. Чувствовал.
Ее голубые глаза смотрели мне прямо в душу, как будто могли прочитать мои мысли, мои намерения… мою боль…
А потом она заговорила.
— Мне кажется, я отобрала у тебя что-то очень дорогое.
Ее хриплый голос прозвучал так неожиданно. Наверное я до сих пор не мог осознать ее двуличие. Шайтаны не говорят, они лишь рычат и сипят. Она же казалась совершенно нормальным человеком. Необычным, конечно. Но недалеким от меня.
Я тяжело кивнул.
Прощальная улыбка Хека, которая в наш последний момент еще не была прощальной, предстала перед глазами, как если бы он стоял здесь сейчас.
— Мне очень жаль, — сказала она чуть громче.
А потом закашляла, нахмурилась. Я понял, что у нее сломана рука. Она чувствует боль.
— Видимо, и мы отобрали у тебя не мало, — ответил я.
И окинул взором разрушенный ангар — результат ее мести.
— «Иерихон» мог убить нас.
— А я думал, что он может нас спасти.
— Командир! Она атаковала базу! Она со своими бойцами истребили всех в Нойштадте! — крикнул Хатха.
— Ей нельзя верить, Амир! — добавил хрипящий Корвин, которого мы вытащили из заваленного Стража. — Триггер всегда предупреждал об опасности с ее стороны!
Мне кажется, я никогда по-настоящему не был товарищем своим солдатам. Мы слишком разные. Они пугливы. Я безрассуден. И все же мой приказ был для них отныне единственным верным.
— Здравствуй, Корвин, — тихо произнесла она.