Томас устало вздохнул.
— Ты ведь сама установила жесткие правила: не пересекаться с людьми, — ответил он.
— Но ведь я не это имела в виду! — я снова ткнула пальцем в Божену, наблюдающую за сценой с широкой сладострастной улыбкой.
— Ты была права, и Алания права: мы не можем подвергать их опасности. Нам надо держаться от людей подальше, мы можем их заразить одной малой оплошностью. Они хрупкие, слабые и у нас разная продолжительность жизни. Мы не можем рассматривать их, как партнеров. Это для их же блага.
— Давай не будем рубить с горяча! Давай спросим у Анники, может она хочет стать одной из нас?
— Тесса, не говори ерунды! — огрызнулся брат.
— Я сошью тебе презервативы из кольчуги!
— Тесса!
— Что угодно, только не Божена-а-а-а! — ревела я.
Но Томас оставил меня в коридоре, даже не обернувшись и не рассмотрев ни одну из моих гениальных идей.
А потом я развернулась и уставилась на Божену взглядом, обещающим ей медленную смерть от пыток. Но Божена была пуленепробиваема, еще бы! Теперь-то она отыграется на мне по полной из-за того, что я влезла в ее, как она говорила «строящиеся отношения с Кейном». Он восемь лет ее игнорировал! Не было там отношений!
— Дрянь, — наконец-то я сравняла скорости идей и реакций.
Божена улыбалась так, что чуть от радости не прыгала.
— Кстати, я еду с вами в миссию. Я вдруг поняла, что отныне не могу отпустить своего пупсика в опасное приключение без меня, — пропела она нарочито дьявольским голоском.
— Не смей его так называть!
— Ах да! Чуть не забыла сообщить. Вчера в порыве страсти он сорвал с меня трусики, и теперь я осталась без белья. Поэтому я одену трусы Томаса. Те, что с Анной и Эльзой на заднице.
— Ты не посмеешь!
— Томас разрешил.
Я кинулась в ее сторону, но Божена захлопнула дверь, за которой нарочито громко смеялась, как злодей.
Дни вдруг резко перестали быть полными радостей и успехов.