Последняя битва

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я помню тебя.

От слов Роуз у меня все похолодело внутри, а позвоночник в миг оброс солевыми отложениями, и я уже не могла разогнуться.

Роуз смотрела на меня, я — на нее, мы молчали наверное минут пять, а может целый час, прежде чем я преодолела ступор.

— Это невозможно, — произнесла я, голос стал таким же хриплым как у старикашки с соленым позвоночником. — Я родилась много позже Вспышки.

— О, нет. Я знала тебя, уже будучи бессознательным существом.

— Это невозможно, — повторила я.

Почему-то мне было необходимо доказать Роуз, что ничего общего у меня с ней нет.

— Ты увидела меня одной из первых, когда пробудилась, воспоминания наложились, и теперь тебе кажется, что ты видела меня раньше.

— Когда я проснулась и увидела тебя, я знала твое имя.

— Это…

— Невозможно? — Роуз улыбнулась.

Но улыбнулась она как-то по-доброму, как тупому ребенку, который не прекращает чушь молотить.

— Я видела тебя в том тумане, — уверенно произнесла она. — Ты так ярко светилась. По крайней мере ярче остальных.

Ну все. Кейн покойник. Говорила же, что мне не стоит сюда приходить. Но почему-то и уходить отсюда не хотелось. Я очень боялась того, что говорила Роуз, но больше всего меня пугало то, что я знала, что все, что она говорит — правда.

Правда, которую я не хотела признавать.

— Ты ведь чувствовала их? Всех тех людей, запертых в тумане. Они там. Они как призраки, которые не видят друг друга. Каждый в своей собственной реальности, но чувствующий присутствие других.

Твою мать, как четко она описывала то жуткое место! Она провела в нем без малого сорок лет, и неудивительно, что помнит каждую молекулу, каждый атом того проклятого туманного ничто.

— Ты светилась, как… забрызганная грязью фара. Такой тусклый свет лампочки, когда она готова перегореть. Но тем не менее… ты светилась.

Я сидела молча еще наверное года три, задница совсем прилипла к табурету, а слова Роуз все никак не выходили из головы.

— Я могу что-то сделать для тебя, Роуз? — спросила я, желая сменить тему.