Последняя битва

Женский голос раздался у двери. Мы обернулись. Это была Тесса. Я еще не до конца понял их взаимоотношения, но она казалась их предводителем. А также главным экспериментом Кейна. А также его другом, родней и любовницей.

— Здесь всего одна солнечная панель работает, электричества хватает на пару лампочек, да плиту, — ответил я.

Аахен — мертвый город, он не предназначен для жизни целого отряда солдат. Они ворвались в наш мир так стремительно и нагло, что поначалу я напрягся, как зверь, защищающий свою территорию. Но потом понял, что я просто привык к размеренной жизни вдвоем в целом замке, а приход сюда новых людей отныне неизбежен, ведь Аахен прячет в себе станки для производства лекарств. Радость оттого, что сыворотка наконец готова, перебивала недовольство. Может чуть-чуть оставалось зависти, что Кейну удалось завершить ее первым. Но у него всегда кишка была шире моей. Я бы никогда не смог гоняться за инфицированными по лесу и уж тем более бы не смог словить их в сачок и запереть в боксе. Кейн всегда был амбициозным, а с течением времени эта амбициозность превратилась в сумасшествие, а с появлением солдат в его жизни, сумасшествие обратилось в неудержимость.

— Да, знаю. Ребята из Теслы уже ковыряются с панелями, — ответила Тесс.

Она пришла не про панели говорить. Она пришла к Кристине разбираться с их отношениями. Как никак мы тоже внесли смуту в ее вселенную. И если Кристина предпочитала решать задачу сама, то Тесса хочет решить ее диалогом.

По крайней мере, именно это говорили ее глаза, вцепившиеся в меня требующим взглядом.

— Все нормально, Генри можно остаться. Мы с ним уже сорок лет вместе. Нет ничего такого, чего бы он обо мне не знал, — ответила Кристина.

И была права. Я не только знал о Кристине уже даже больше, чем Кейн, но даже понимал ее эмоции и чувства. Она стала для меня доказанной теоремой, разобранной на части.

Тесса зашуршала своей громоздкой экипировкой, прошла вглубь, села на стул рядом с рабочими столами. Я уже приготовился к ее атаке, даже аргументы подыскивал, а она вдруг замолчала. И надолго. Настолько долго, что стало неловко. Может, раздумывает пристрелить нас или нет. В мое время военные только так проблему решали. Но с ней не было винтовки. И тогда я подумал про нож в ее ботинке.

— А почему одиннадцать измерений сознания? — спросила она наконец.

Мы замерли.

— Что, прости? — переспросила Кристина.

— Ну теория Кейна о том, что у человека одиннадцать измерений сознания, которые скопировал вирус.

Кристина нахмурилась, но вступила в игру Тесс.

— Слышала о теории струн? — спросила она.

— Это что-то из физики?

— Да, это популярная теория пыталась объяснить строение Вселенной при помощи квантовых струн, создающих элементарные частицы, из которых состоит все вокруг. Теория струн единственная способна объединить четыре фундаментальных взаимодействия: гравитационное, электромагниное, радиактивное и ядерное. Согласно этой теории минимально возможные микрообъекты в нашей реальности это не частицы, а волны, или струны. Их колебания рождают частицы. Фактически, квантовые струны — это энергия, а не материя. Как огонь, например. Ты видишь его, потому что это тепловая энергия. Но ты не можешь ее потрогать, не можешь взять в руку. Только через струны руку не пропустишь, потому что колеблющаяся струна создает осязаемое состояние пространства.

— То есть можно сказать, что Вселенная это музыка, как из-под гитары?

Тесса быстро соображает. Кейн говорил, что она собиралась стать ученым, но ее путь пошел по иному направлению.

— Именно, — кивнула Кристина. — Мы с тобой — это пьесы. А Вселенная — это целый концерт.