Свет зажегся

— А твои обидчики, Полина, получили свое. Горох-майдан — расходимся.

Он шагнул за круг света и исчез в темноте.

Полина подумала, что раз ее отец сказал, что пора расходиться, сейчас действительно все закончится. Может быть, стены бара начнут разрушаться, может, его двери, наконец, откроются (и появятся), а может, свет окончательно погаснет и они останутся в темноте. Или она откроет глаза и проснется. Полина ведь так и не успела подумать, как здесь оказалась, ее затуманенный разум не давал ей других лазеек кроме магии. Она не могла представить, что все это по-настоящему, что кто-то бы стал так ее разыгрывать и устраивать все эти спецэффекты с исчезающими людьми и гаснущим светом. Головная боль оставалась, поэтому из наиболее нереалистичных вариантов она могла допустить, что она под действием каких-то психотропных веществ, она в них не разбиралась, поэтому почему бы им не работать именно так? Но это была лирика, наиболее правдоподобным вариантом ей казался затянувшийся сон, который она переживает сейчас, а после пробуждения будет помнить только обрывки, быстро исчезающие из памяти. В груди щемило от того, что она придумала себе Толика, хотя ее подсознание и сыграло с ней злую шутку, оно выдало симпатичного ей персонажа, который по сути своей в реальной жизни должен быть ей отвратителен. Он был реалистичен до боли, будто их сосуды и нервы частично срослись, поэтому у Полины оставалась надежда, что, может быть, он все-таки не полностью выдуманный, они действительно встретились, но во сне она не помнила как.

Полине не хотелось думать о своем отце, поэтому она надеялась, что и Толик скоро забудет о нем

— Он слишком много о себе возомнил. А по сути, он поганый человек, и ничего собой не представляет, — Полина с опозданием подумала, что Толик может принять это и на свой счет, поэтому быстро добавила, — Ты-то у меня не такой. Ну у тебя душа есть, возможности.

— Возможность исправиться?

Она не поняла его интонацию. Казалось, тут была и надежда, и раздражение. Она обняла его.

— Ты скучаешь по маме?

Полина подумала, что может быть, это был не лучший выбор, чтобы перевести тему, но исправляться не стала.

— Да я уже взрослый мужик, чего уж там, скучаю, конечно. Может, встретимся еще с ней скоро.

— Опять ты думаешь, что мы мертвы.

— А вот если нет, ну вдруг это я тебя придумал и брежу тобой, и вот очнусь один в квартире, то скажи-ка свой номер телефона, а? Я его запомню, — он постучал себя по лбу.

— Если ты меня придумал, то зачем тебе мой воображаемый номер телефона? — она засмеялась, но продиктовала его. Толик записал его в мобильный, а затем несколько раз повторил с закрытыми глазами.

За барной стойкой появился Лазарь. Полине показалось, что свет зажегся на секунду раньше, чем он проявился сам, будто его вклеили на этот фон откуда-то извне.

— Правила нарушаем?

— А у нас тут правила есть?

— Диетологи создали правило похудания специально для российского менталитета — после шести не закусывать.

Лазарь стал смешивать в шейкере водку с миндальным сиропом.

— Как всегда умопомрачительно. Если есть правила, ты нам лучше расскажи. А то ведь незнание не освобождает от ответственности, так что помоги нам, друг.

И снова они безуспешно пытались хоть что-то понять, Полине это даже наскучило. Она добавила: