Не боец

— Дальше понятно, — я покачал головой. — Армейской платформе никто не вносил запрет на обман — это же элемент боя. А сам по себе получившийся разумный оказался мудаком, решившим поживиться деталями с той, кто дала ему возможность саморемонта… Ну, и своё вернуть. Получается, Зэта и манипулятор заминировала?

— Нет, у “Каракурта” очень мощные сканеры — он бы обязательно заметил “закладку”, — ещё раз удивила меня собеседница. — Мы тоже не сразу разобрались. Дело оказалось в подключении руки — она ведь занимала оружейный слот. В том числе для определённого движения оказался задействован центральный энерговод, рассчитанный на энергопитание тяжёлого рельсового орудия…

— Во даёт! — через душевную боль пробилось чистое, ничем не замутнённое восхищение. — Зэта… Она повторила ситуацию, в которую я попал, пытаясь задействовать симбионта. Создала её для врага!

И, наверное, предусмотрела возможность как-то предупредить бота, если бы тот дал ей нормально уйти. Просто потрясающе! И действительно многому научилась — не только у меня, но и на мне!

— Если все вопросы разрешены, то… ваши вещи и деньги ждут вас в соседней комнате, Йоширо-сан, — намекнула мне розовая, мгновенно испортив настроение. — И ещё одно… Пожалуйста, не контактируйте с представителями нашей расы и не пытайтесь купить новый “пом-пом”. В противном случае мы оценим ваши действия как враждебные — и окажем соответствующее противодействие. Надеемся на ваше понимание…

— Стоп. Ещё одно, — я поднял руку, заставляя синту прерваться на полуслове. — Я хочу получить тело Зэты. Можете демонтировать, если в нём осталось не сгоревшим что-то ценное… или “секретное”. Можете даже не торопиться — мне тоже понадобится время, чтобы всё устроить…

— Зачем это вам?! — очень по-человечески выпучила глаза андроид.

— Похороны, — я провёл рукой по щеке, но нет, показалось. Слёзы высохли. — Для вас она так и не стала человеком — но не для меня. В конце концов — она ведь поняла, почему нам, людям, важны ритуалы.

44

Японцы, когда в аниме или манге происходят чьи-то похороны — обычно рисуют дождь, прямо ливень. Что-то вроде “само небо плачет о нём или о ней”. Конечно, штамп не сработал в реальности: с бездонного голубого неба вовсю палило летнее горячее солнце. И я, подавая пример, первым скинул пиджак от школьной формы — посчитал уместным, что одноклассницу нам стоит провожать в последний путь именно в ней. Вроде как солдатасослуживцы провожают при полном параде. Но если так подумать — в Отряде мы и есть солдаты. Иррегуляры двадцать первого века, да уж.

Вообще-то на освящённой земле нельзя хоронить даже некрещёных людей — не говоря уже про остальные виды живых существ. Но — за соответствующее пожертвование батюшка-настоятель Собора Воскресения Христова в Токио как-то договорился с “вышестоящим начальством” и выделил место на совсем крохотном кладбище. Возможно, “договориться” было даже довольно легко: в землю вокруг собора вкопано множество вещей, от скамеек и до деревянных крестов — чем мёртвая синта, собственно, их хуже? Тем более, что панихиду ему служить не пришлось: я вообще сильно сомневаюсь, что концепция какой-нибудь религии пришлась бы Зэте по душе настолько, что ей захотелось бы осенить себя её символом.

Как однажды сказал мне другой священник в другом мире: “это мёртвые нужны живым, не наоборот”. Кладбища посещают ради памяти о тех, кто нас покинул. Вот почему выбрал именно это место для последнего пристанища тела возлюбленной — себя-то я хотя бы формально к православным отнести по праву крещения могу, а собор с куполами и крестами мне куда ближе, чем все синтоистские святилища, вместе взятые. Ну а ребята просто пришли со мной. Мелисса. Синдзи. И, поскольку гроб нужно опускать четверым — я позвал Слэя. В нём я был уверен: будет горевать по-настоящему.

Доставку тела катафалком, как и всё остальное, оплатил я. Это несколько уменьшило круглость суммы — но мне сейчас было плевать. Сначала — последние почести, потом — жить дальше. Общность не стала разбирать каркас тела Зэты совсем уж на винты, за что я этой сущности благодарен. Отдельное спасибо андроидам за то, что оставили лицо-маску. Светлый пластик за несколько минут на прямых солнечных лучах немного нагрелся, потомупри касаниях казалось, будто девушка просто спит. Если, конечно, забыть, что синтетики не спят.

Сказать кроме меня что-то в напутствие было некому — несмотря на довольно близкое общение, остальные двое из моей боевой группы знали подругу слишком плохо. Крышку заколачивал один из церковных прислужников, он же с напарником начал споро забрасывать могилу землёй, как только мы отпустили канаты. Работали немолодые мужики с завидной сноровкой: десять минут — и вместо разверстой ямы аккуратный земляной холмик. Последним встал на траву у изголовья не очень большой отполированный камень с высеченными иероглифами. Вот и всё.

Ребята сложили руки у груди, зажав в пальцах ароматные палочки и беззвучно шепча молитву: их ничуть не смущало место иной веры. Как и многих других посетителей этого места: у большей части камней-памятников я заметил торчащие где из земли, а где из специальных подставок опалённые прутики. Наконец защёлкала зажигалка, тонкий аромат благовоний поплыл в неподвижном воздухе. Синдзи было открыл рот что-то мне сказать, но Мелисса успела положить ему руку на плечо и отрицательно помотать головой. Потом алоглазая вопросительно посмотрела на меня. Я только кивнул: идите. Мне… и правда надо побыть наедине. Вот только исполню ещё один ритуал.

— Я принёс! — торопливо оповестил Слэй, доставая из сумки через плечо бутылку рисовой водки и три стопки. Ему, совершеннолетнему, сделать такую покупку было куда проще, чем мне. Одну стопку, наполнив, я оставил у камня, накрыв ломтиком чёрного хлеба. Две другие мы взяли в руки — и, не чокаясь, махнули. По идее, мой организм, не избалованный вниманием к спиртному, должен был резко отреагировать — вон дредноутовец аж закашлялся, болезный. Но нет — то ли гены этому моему телу достались правильные, то ли наличия русского духа в нём оказалось достаточно.

— Держись! — справившись со сбитым дыханием, сочувственно сообщил мне гик. — Я бы, если бы у меня была такая одноклассница — и умерла, землю бы грыз! А ты — прям кремень.

Хорошо, что я не стал ему рассказывать ничего о наших с покойной отношениях — иначе бы сцену с погрызанием земли (или меня, уж не знаю) я бы точно увидел. Ну и причитаний и упрёков наслушался бы — мол, не сберёг.

— Я оставлю нашим описание, как найти могилу, — шмыгнул носом чуть захмелевший парень. — Обычно синтетики разрушенные тела собратьев пускают на переработку целиком. Как они вообще отдали тебе тело?

— Видимо, я был первым, кто догадался попросить, — едва заметно и совсем не весело улыбнулся ему я.