Орден-I

— Пока все чисто, — сквозь незначительные помехи услышал Лиам в наушнике.

— У нас так же. Продвигаемся, — тихо ответил Йован.

Они двигались медленно и осторожно, прикрывая друг друга, стараясь не задеть ногами строительный мусор и не производить никакого шума и осматривать каждый уголок.

— Следы, не знаю чьи. Много. Свежие. Тут собирается молодежь или бездомные? — глаза Лиама внимательно изучали поверхность пола.

— Возможно, цель не одна, — донёс до остальных через микрофон Йован. — Вот зря же наблюдение сняли, говорил я им. Гражданские тут вряд ли остались, с таким-то соседом. Смотреть в оба, тут могли засесть культисты. Даже если это подростки или дети с промытыми мозгами — приказываю считать их опасными противниками, а не гражданскими.

— Вход в цех, открытая территория, внимание, — произнес ведущий штурмовик.

Группа расположилась по сторонам от двери, один из солдат резко рванул вперед и толкнул дверь ногой.

— Контакт! — донеслось спереди.

В наушниках и впереди Лиам раздался треск длинной автоматной очереди. Лиам упер винтовку в плёчо, упёрся взглядом в коллиматорный прицел и вошёл.

— Цель поражена, — отрапортовал штурмовик и, стоя на коленях, перезарядил оружие.

Метрах в двадцати от входа на спине лежал человек. Он был гол, болезненно-истощён и покрыт бело-серой строительной пылью и кровью.

— Да, рот матери твоей разбери, я же сказал: «стрелять только по моей команде!» — заорал Йован на штурмовика. — Какого хрена ты наделал?! Весь магазин в него в садил! Надо было хотя бы в ногу для начала шмальнуть. Ахринеть!

— Бездомный? — спросил второй штурмовик, оглядывая тело.

Все замолчали, и спустя мгновение что-то скрипнуло. Тело дёрнулось, двинулось, хрустнуло сухожилиями и начало неуклюже подниматься на ноги.

— А нет, всё в порядке, — с облегчением прокомментировал Йован и сухо приказал: — Огонь! Вали его.

Второй штурмовик сорвался с места, разорвал дистанцию и выпустил очередь из автоматического дробовика. От попаданий противник задёргался, словно марионетка, осел на колени, голова его несколько раз мотнулась. Но спустя пару секунд человек снова попытался встать.

В него полетел град пуль. Не все они попадали в цель. Часть пуль уходила в стены и пол, отрывая от них куски и поднимая в воздух столпы пыли. Лиам стрелял прицельно в голову, одиночными выстрелами, стараясь не промахиваться. Цель уже давно должна была лежать на земле.

— Хватит, — прозвучал у него в голове чужой нечеловеческий голос.

Пули, летящие в воздухе, вдруг стали видны, словно их подменили на трассирующие. В нескольких сантиметрах от мишени они полностью выгорали или взрывались, как бенгальские огни. В груди Лиама стало тепло. Секунда и тепло сменилось на жар и нестерпимую боль, словно его сердце жгли раскалённым железом. В глазах потемнело, и он оглох. Ноги больше не держали, Лиам упал на корточки и пытался продолжить стрелять.

Это происходило не только с ним. Плотность огня ощутимо спала, цель медленно распрямилась в полный рост. Голова Лиама налилась свинцом, подбородок так и хотел коснуться груди, руки ослабли. Но Лиам держал оружие и смотрел прямо перед собой. Человек был худым и измождённым, его обтягивала кожа, синюшные губы и тёмные круги под глазами сделали его лицо похожим на череп. Дэван Ламбрете. Почему он не умирает?