Лучшие враги

С помощью магии и бранного слова тяжелая дверь из мореного дуба эффектно, с треском и стуком, раскрылась, вмазавшись ручкой в стену. Наступило ошарашенное молчание. Из приемной на меня таращились двое опытных «ловцов привидений», хорошенько помянувших мэра белым игристым. На полу валялась разломанная на две части священная швабра.

– Вы что, дверь шваброй подперли? – тихо спросила я.

– У вас там такой грохот стоял, что мы думали – все… – выпалил счетовод Ходж, пожертвовавший священным оружием против потусторонних сил.

– Что все? – уточнила я.

– Надо дверь замуровывать.

Получив тычок от коллеги, он прикусил язык. И это не фигура речи.

– Но обошлось, – широко и фальшиво улыбнулся Боуз.

– И вы вышли на своих двоих, – поддакнул Ходж.

– По-прежнему в туфельках на каблуках, – попытался сгладить секретарь и быстро перевел тему: – Так господин мэр уже в бутылке?

Я продемонстрировала сосуд. Четкость зрения у соратников несколько пострадала под действием пузырьков в игристом. Они согнулись и приблизили носы, стараясь рассмотреть содержимое бутылки. Содержимое разозлилось: завертелось, закружилось и попыталось сорвать пробку.

– Господи помоги, какой агрессивный! – охнул Боуз, отпрянув от греха подальше назад. – Так куда вы его теперь, госпожа чародейка?

– В тихое и уютное место, – туманно пояснила я.

– На кладбище, что ли?

– Вроде того. На кладбище девичьих надежд и амбиций, – фыркнула я. – Уверена, он прекрасно там приживется. Хозяин этого кладбища, без сомнений, будет удивлен.

– Напрасно вы надеетесь, после смерти характер мэра страшно испортился! – охнул секретарь и зачем-то принялся извиняться перед бутылкой: – Не поймите меня неправильно, господин мэр, но я чуть из-за вас не поседел!

– Боуз, он вас все равно не слышит, – уверила я.

– Счастье-то какое, – пробормотал он, вытащил из кармана носовой платок и промокнул взмокший лоб. – Так что, мы уже можем праздновать?

– А чем вы до этого занимались? – намекнула я на почти осушенный графин с игристым вином.

– Нервы лечили, госпожа темная феечка, – вздохнул счетовод и потер пальцем покрасневший глаз. – Знаете, как страшно за вас было, а успокоительную настойку выпили еще на прошлой неделе. Кстати, не хотите с нами подлечить нервическую систему? Очень душевно исцеляется.

– Когда-нибудь в другой раз, – не задумываясь, отказала я собутыльникам.