За пределом

22
18
20
22
24
26
28
30

Шах и мат. Теперь ему оставалось промолчать или спустить всё на тормоза. Никто бы его не осудил, ведь все понимают, что мы пережили и как все на нервах. Но Хрыч явно не привык чувствовать себя ущемлённым.

— Не зарывайся, толстый, — тише сказал он.

— Что ты сказал? — переспросил я, хотя прекрасно услышал его слова. Это был очень толстый намёк, но он его не понял.

— Я сказал, что не борзей, толст…

Последние буквы он проглотил, когда я направил на него автомат. Остальные тут же всполошились. Они спрашивали, чего это я, едва ли не приказывали опустить автомат, просили успокоиться и так далее. Но я и не пытался их слушать, сосредоточившись на Хрыче. Когда он потянулся за автоматом, я его опередил.

— Даже не думай, если не хочешь, чтоб я вышибил твои бренные мозги, Хрыч, — спокойно сказал я.

— Ты думаешь, ты меня запугаешь, толстя…

Выстрел был такой, что оглушил меня. Как и остальных, в принципе. А ещё ослепил, но, в отличие от остальных, я успел закрыть глаза. Хрыч теперь имел лицо того, кто не мог поверить в то, что я сделал. А ещё у него не хватало смелости сейчас что-либо сказать.

— Ещё слово, и я сплавлю твой труп по каналу. Клянусь.

Боковым зрением я видел, как Лом поднял автомат.

— Не стоит, Лом. Я не ссорился с тобой и ничего против тебя не имею, так что не надо портить наши отношения, — он, немного посомневавшись, опустил автомат. — Что касается тебя, Хрыч, я не помню, чтоб давал тебе право называть меня толстым.

— Если…

— Хоть слово, которое мне не понравится, и я выстрелю, — дёрнул я автоматом.

Он промолчал. Тужился, слегка кряхтел, словно ему плохо, но промолчал.

— Я тебя не называл иначе, кроме того, как ты мне представился. Так что не смей больше меня как-то иначе называть. Я не давал тебе такого права.

Я позволил ему немного подумать. Не стал прижимать его, унижать и заставлять терять лицо перед другими. В противном случае я мог получить себе стопроцентного врага, который постарается отомстить за унижение. Хуже всех тот, кто был унижен прилюдно или ему так показалось.

В этом мире криминала было важно не потерять лицо, иначе потеряешь уважение, а потом и жизнь. Здесь постоянно пробуют тебя на зуб, и если ты слаб или дашь слабину, тебя сначала будут пытаться задавить, и если это получится, в конце концов просто убьют.

Но я не преследовал такой цели. Мне нужны были деньги, и всё.

— А теперь я предлагаю тебе выбираться из этого подземелья, делить деньги и расходиться, — я опустил ствол автомата, но не убрал его из рук. — Мы все здесь устали и на нервах, потому не дело ругаться из-за глупостей. В крайнем случае, вода здесь относительно чистая. Прождём несколько дней и вернёмся прежним путём.

— Да, не время. Надо уходить, — кивнул он после секундной заминки.