— Понятно… Я так хотел не замечать это, надеяться, что всё хорошо, но… это моя вина. Надо было не верить в сказки о чуде. И не закрывать на это глаза…
— У меня почти получилось…
— А теперь? Тоже почти?
— Я делаю это ради семьи, — упрямо ответил я.
— Я не сомневаюсь, — вздохнул он. — Но есть кое-что важное. Есть принципы, есть…
— Плевать на них! — не выдержал я, перебив его. — Неужто они тебя волнуют больше всего?! Даже сейчас, когда всё так херово?! Эти все принципы и правила?! Ты не можешь их нарушить даже ради семьи?!
— Но как тогда понять, идёшь ли ты в верном направлении?
— Идеалы, принципы и вера — лишь пустой звук.
— Вот оно как… Значит, так ты считаешь? — вздохнул он.
— Разве не ты сказал, что ради семьи надо идти на всё и именно она является самым важным в жизни? И если необходимо, то надо сделать всё, что в твоих силах, ради неё?
— Я… понятно… — по голосу казалось, что он сдался. — Но даже так, иногда кого-то уже не спасти. Кому-то придётся… пройти через это.
— О чём ты? — не понял я.
— О Наталиэль, — ответил он. — Как говорят в домах, жизнь за жизнь… ты понимаешь это? Одна жизнь оплачивает другую. Когда дело доходит до такого, выхода уже не будет.
— Если понадобится, пусть будет так, — бросил я. — Завтра я вернусь. Вернусь с деньгами, которые помогут нам и спасут Наталиэль. И ма. И вообще всех.
Он долго молчал. Молчал и я, не зная, что сказать. Не хотел грубить, но просто не выдержал. Нервы потихоньку горели синим пламенем и хотелось от всего этого забиться под кровать и кричать в подушку. Кричать долго, протяжно, чтоб в голове, да и в душе стало легче. Я устал. Всего сутки, а я чувствовал усталость, словно прошёл год. Не помню, чтоб даже за три месяца так уставал. Хотелось просто лечь, закрыть глаза и проспать неделю, просыпаясь только ради того, чтоб поесть да сходить в туалет. Наверное, так и поступлю, когда всё кончится.
— Ты прав, — наконец раздалось в трубке, от чего я даже немного вздрогнул. Кажется, я начал немного засыпать.
— Что?
— Если ты уже всё решил, я не буду тебя отговаривать. Если веришь, что надо идти ради семьи на всё и чем-то жертвовать… — он то ли вздохнул, то ли всхлипнул, но дальше голос был спокойным, к какому я и привык, — тогда делай как считаешь нужным. Сделай всё так, чтоб тебе было не стыдно за свои поступки и как сам считаешь правильным.
Вот так просто. Я даже не ожидал подобного ответа, от чего мне стало немного… странно… если так можно выразиться.
— Послушай…