Ниу говорила, а я не слышал слов, я видел, как она, совсем в другой одежде танцует на улице, собирая толпы охочих до экзотики туристов с фотоаппаратами, и даже местных жителей. А пока они, разинув рты, таращатся на неё, двое расторопных пацанов чистят карманы, забирая оттуда всё лишнее и ничего не прося за свои услуги.
А в миску, стоящую у ног танцовщицы, сыпалась мелочь, летели и купюры.
Они меняли места, но долго такой аттракцион не мог продолжаться, и однажды случилось то, что должно было. Матери Ниу предложили заплатить штраф за преступление дочери и возместить сумму по всем поданным заявлениям. Несчастная женщина, разумеется, не могла потянуть даже штраф.
— А ты? — спросила Ниу, незаметно приближаясь ко мне. — Память не вернулась?
— Нет, — покачал я головой. — Так, обрывки.
Я потряс головой. Разговор походил на бред. Как, впрочем, и всё остальное, что пыталось выдать себя за мою память.
Оказалось, что Ниу уже рядом со мной. Она замерла на миг, будто колебалась, наклониться ли, рискнуть ли украсить эту ночь поцелуем.
— Слушай, извини, но я не буду работать в кухне. — Я встал со стула, прямо посмотрев в глаза Ниу.
— Что? — растерялась она, окончательно остановив танец. — Но почему?
Она недоумевала. Она не могла представить себе человека, который отказался бы от такого шанса.
— Потому что я не хочу здесь жить, — объяснил я. — Я хочу выйти отсюда. Пока мне показали только один путь.
— Стать борцом? — воскликнула Ниу и всплеснула руками. — Ты?!
— Если нет другого способа.
Ниу зло рассмеялась:
— Да какой из тебя борец, Лей! Ты, наверное, шутишь? Тао хотя бы крепче, чем ты. И всё равно — смешно. Не надо делать глупостей! Иди в кухню, здесь тебе будет хорошо.
— Ниу, я не хочу, чтобы мне было хорошо — здесь.