Бурый и Фиеста…
Я поднял взгляд к китаянке.
— Есть доказательства, что это Бурый? Более весомые?
— Мотивов недостаточно?
— Фиеста тоже своими поступками заслужила недоверие. Хорошо, допустим, что она просто сливает информацию без вреда другим, а подстраивал всё Бурый. Но есть доказательства этого? Потому что при желании я могу подогнать и Фиесту даже под дело с дилером.
— Он закажет ту женщину… как её… — она пощёлкала пальцами, стараясь вспомнить имя, после чего повернулась к Фиесте.
— Фея, — ответила та.
— Фея, верно. Бурый закажет её, чтоб избавиться от единственного свидетеля той миссии, которая разожгла войну.
— Это не доказательства, — покачал я головой. — Лишь слова.
— Но, в отличие от Фиесты, твоего босса подгонять под факты не надо, верно?
Верно, он знал о всех событиях, которые подтолкнули к войне. Он сам разжигал войну, прикрываясь смертью товарища и говоря, что нам это выгодно.
— И вы хотите, чтоб я убил его?
Китаянка лишь улыбнулась на мои слова.
— Зачем же она тогда вообще стала работать на него?
— Мы все работаем на кого-то. Кто-то на обычной работе, а кто-то, как Фиеста, на наркомафию. Но даже так мы защищаем друг друга, потому что связаны. Мы не ставим себе татуировки нашего ковена, как ставят себе такие зависимые от великих домов рода, но нам это и не нужно. Мы едины между собой. Проблемы одной — проблемы всех.
Верил ли я в невиновность Фиесты?
Она до сих пор доводила меня до белого каления одним своим видом, но теперь в свете новых событий я смотрел на всё иначе.
Почему я сразу подумал на Фиесту? Это была её вина, а именно — её поведение, которое мало того, что раздражало, так ещё и вызывало подозрение. Тут и без обвинения её возненавидишь, она буквально специально вызывала к себе не то что антипатию — ненависть и желание пристрелить. А когда её обвинили и привели доводы против неё, причём довольно правдоподобные, я даже не вспомнил о других моментах.
Да, мне помешала ненависть к ней. Но не только.
Причина, почему я не заподозрил Бурого, была и в его громких словах, в его убеждающем голосе о том, что один за всех и все за одного, эта дружеская обстановка, товарищи, разговоры по-свойски… и Фиеста со своим характером. Мне не стыдно признаться в том, что я всё же повёлся на его товарищеское отношение. После случившегося как в моём городе, так и здесь он был первым, кто вступился и прикрыл меня, приняв в свою дружескую компанию. Мне требовалась поддержка, и Бурый смог возместить мне это. Я действительно хорошо к нему относился.