Крест Иоанна Кронштадтского

– Ну ты даешь! Раньше не мог выяснить? Машка там обожала бывать, она собиралась диссертацию дописывать, вот только не помню, на какую тему, – радостно выпалила Таисия. – Машка была музыковедом по специальности!

– Так, погоди-ка! Зоя идет на Малую Никитскую завершить ритуал, там сталкивается с твоей Машкой, которая по роковой случайности оказывается на месте открывшегося временного портала. Будь они не знакомы, просто разошлись бы, и дело с концом, а тут… Это многое объясняет! – вскочил со своего места и зашагал по кабинету Тамерлан.

– Слушай, тебе еще не надоело этой фигней маяться? Может, стоит поискать более правдоподобное объяснение? – страдальчески закатила глаза к потолку Таисия.

– Да какое, например? – не стушевался на этот раз Тамерлан. – Думаешь, они познакомились на почве любви к музыке, а потому назначили друг другу встречу на Малой Никитской в два часа ночи? Ноты друг другу передавали? А в это время какой-то маньяк, всей душой ненавидевший Рахманинова или Глинку, напал на них и похитил вместе с нотами? – раздраженно закончил он, и оба замолчали, отвернувшись в разные стороны.

– Ладно. Это тоже глупо, – согласилась наконец Таисия. – Но знаешь, мне все же кажется: стоит исчерпать сперва все реалистичные объяснения, а потом уже в случае неудачи вернуться к твоей версии, потому как она все равно недоказуема.

Тамерлан задумался. В предложении Таисии было здравое зерно. К тому же, лишь убедившись, что Зоя Борисовна бесследно исчезла из этого мира, он сможет заявить о своем невиданном успехе в среде коллег. Только так и никак иначе, да и сам он заодно успокоится.

– Ладно, я согласен, сперва займемся материалистическими версиями. Думаю, начать стоит с обращения в полицию. Все же мы не профессионалы, да и дело нешуточное, – озабоченно проговорил Тамерлан. – Только я тебя очень прошу, не рассказывай никому, зачем Зоя в тот вечер на Малую Никитскую поперлась. Я в полиции скажу, что у нее с этим местом были связаны личные воспоминания и она там часто бывала. Ладно?

– Да на здоровье. Я же не сумасшедшая, чтобы на полном серьезе про переходы во времени рассуждать.

Глава 9

– Ты выяснил, что Лидия Артемьева делала в Замоскворечье? – Капитан Кочергин был, как всегда, не в духе. Новые постановления партии и правительства требовали от него результативности, коммунистической настойчивости и инициативности в борьбе с криминальными элементами, не говоря уже о повышении раскрываемости. Начальство выражалось проще, зато требовало жестче. Сегодня утром он получил очередную головомойку. Несмотря на награды и благодарности в личном деле, отчитали его как мальчишку! На заседании присутствовал новый начальник управления, пришедший к ним со стороны, ни бельмеса в сыскном деле не понимающий, зато горластый и политически подкованный. Сперва сделал выговор всему коллективу за безынициативность, слабую раскрываемость и недостаточное внимание к задачам, которые ставит перед ними партия и правительство, а потом прошелся поименно. И надо сказать, что задел не только Кочергина, но и других заслуженных сотрудников, в чьем профессионализме сомневаться не приходилось.

Обидно, что штафирка какая-то тыловая, морда жирная так его перед товарищами унизила! И это его-то! Да он со школьной скамьи в милицию пришел, у него на счету три ранения, половина Бутырки им посажена, а они… Обида давила грудь капитана Кочергина, в боку горело и пульсировало, во рту стояла жгучая горечь.

– Нет, – покачал головой в ответ на вопрос начальства ясный, как солнышко, румяный лейтенант Алексеев, хлопая густыми белесыми ресницами. – Мать с сестрой говорят: у них там ни знакомых, ни родни нет. Сами они на Бронной живут, школа рядом, после школы Лида всегда сразу домой, к экзаменам надо было готовиться. Еще она в школьном театральном кружке занималась.

– Погоди, какая школа, сейчас же каникулы? – поднял от стола хмурое лицо капитан Кочергин, сглатывая изжогу.

– Да нет. Они сейчас экзамены выпускные сдают, а перед экзаменами у них какие-то подготовительные занятия, час-два в день, – пояснил Алексеев, заглянув в свой блокнот. – Еще они в театральном кружке какую-то постановку к выпускному готовили. Артемьева пела хорошо и вообще способная была девушка, мне ее учителя говорили. Подруги ей даже советовали в театральный поступать, но мать настаивала, чтобы сперва профессию получила, а театром можно в клубе после работы заниматься, – докладывал лейтенант Коля, то и дело поглядывая на графин с водой.

– Да напейся ты, хватит графин гипнотизировать, – не выдержал его страданий Кочергин.

Коля Алексеев с радостью схватил мутный граненый стакан, наполнил его до краев и выпил большими жадными глотками, счастливо причмокивая.

– Дальше давай, – буркнул капитан, завистливо глядя на жизнерадостного, пышущего здоровьем и энергией молодого коллегу, которого простой стакан воды смог привести в состояние чистейшего блаженства.

– Дальше. В тот день она тоже была на репетиции, закончили они часов в пять, с подружками попрощалась возле школы, домой больше не вернулась.

– Нужны свидетели, Коля, нужны свидетели, – постукивая по столу пальцами, проговорил задумчиво Кочергин. – Не сквозь землю же она провалилась средь бела дня. К тому же если она с подружками прямо возле школы попрощалась, значит, ее кто-то ждал. Скорее всего, ухажер какой-то.

– Почему вы так думаете?