Крест Иоанна Кронштадтского

Капитан МГБ, охранник Берии, вор и убийца Лидии Артемьевой.

Капитан Кочергин был один. Колю Алексеева он последние дни загрузил другими делами, от греха подальше, как говорится. Сидел капитан над папкой с делом и думал. За все годы службы он никогда не попадал в такие опасные ситуации. В него стреляли бандиты, бросались на него с ножом и с битыми бутылками, он лично брал опасных вооруженных преступников, ловил в военной Москве немецких агентов, вражеских ракетчиков и лазутчиков, шпионов, парашютистов. Но все это было не то. Он всегда шел на врага в открытую, Кочергин знал, с кем он борется, – там враги, здесь свои. Он всегда был уверен в своей правоте и правде, в своем праве защитника закона и порядка. Он честно и добросовестно выполнял свою работу, и этого было достаточно. Он и теперь был уверен в своей правоте, а вот в праве?.. К кому он может пойти с этим делом? Какие предъявить доказательства? Как связать Лиду Артемьеву с капитаном Абрамовым? Как объяснить их знакомство? Куда исчезла Леля Артемьева, где ее искать? Достаточно будет ее свидетельства против капитана Абрамова? Конечно, Кочергин выяснил, что у Абрамова имелся троюродный брат, жулик и выпивоха, работающий водителем на продуктовой базе и регулярно доставляющий товар в тот самый гастроном, в леднике которого нашли Артемьеву.

А что после доклада начальству станет с семьей Артемьевых, с Колей Алексеевым, с мальчиком Сашей, опознавшим Абрамова, с Мирой Вайдман? С самим Кочергиным? Впрочем, это как раз не самое главное. Он бобыль, ни семьи, ни родных, даже оплакать будет некому, вздохнул Кочергин, потирая привычно щеки.

В чем смысл его работы? Ловить преступников, собирать улики, доказательства. Потом снова ловить и снова собирать. Или в том, чтобы очищать мир от злодеев? Чистить землю от всякой мрази? Ради чего он работает? Ради отчетов, наград? Точно нет. Ради людей, ради того, чтобы они могли дышать свободней, чтобы не боялись всякой сволочи. Вот для чего!

И теперь он ее нашел, сволочь эту. И не знает, как ему быть. Потому что из-за этой мрази могут пострадать невиновные, честные люди, а убийца будет и дальше жить, жировать, безнаказанный, уверенный, что ему все позволено, будет радостно строить свою жизнь на чужом горе и смерти. Злость капитана выплеснулась через край, и он что было силы грохнул кулаком по столу, так что ладонь заломило.

– Нет, сволочь! Нет! – холодно, зло прошипел Кочергин.

Он встал, поправил форму, проверил оружие, надел фуражку и, прихватив папку с делом, вышел из кабинета.

Старинный красивый особняк с лепниной и эркерами, окруженный густыми пушистыми липами, мирно дремал в темноте летней ночи. Издалека долетали звуки никогда не спящего большого города, шум проезжающих машин, едва слышный смех, звуки гитары.

Павел Евграфович Кочергин стоял в тени невысокой каменной ограды под зеленым навесом деревьев и смотрел на едва освещенное окно на третьем этаже.

Не спит капитан Абрамов. Совесть не дает? Хотя нет, нет у этого человека совести. Да и человек ли это? Нет, не человек. Убийца. Жестокий, хладнокровный, защищенный погонами, высоким постом, безнаказанный, значит, особо опасный. Как зверь, вкусивший впервые крови.

Кочергин вздохнул. А не превратится ли он сам в такого вот зверя? Как жить будет после того, как осуществит задуманное? Этого Павел Евграфович не знал. Но выбора у него все равно не было. Он все взвесил, все решил. Пришло время действовать.

Кочергин, подавив вздох, тяжелыми медленными шагами двинулся к подъезду.

Поднявшись на третий этаж, достал из кобуры пистолет, еще раз проверил и положил в карман галифе. Минуту помедлил, прислушиваясь к тишине подъезда.

По полученным им заранее сведениям, Абрамов был в квартире один. Его семья отдыхала на даче в Подмосковье, домработница уходила на ночь домой. Все складывалось удачно, никаких свидетелей. Если повезет, возможно, он даже выживет. А нет, так и пес с ним, не о нем сейчас речь.

Кочергин достал из кармана связку отмычек, когда-то давно подаренную ему начинающим домушником Вениамином Ермолиным по кличке Венчик, которого он изловил и наставил на путь истинный. И хотя Венчик отсидел положенный судом срок, но освободившись, пришел к Кочергину, и Павел Евграфович помог, устроил на работу, а Ермолин подарил ему свой набор первоклассных отмычек. С тех пор лет десять прошло.

Кочергин погремел связкой, выбрал нужную отмычку и тихонько, стараясь не шуметь, приступил к делу. Опыта у Кочергина было маловато, не то что у Венчика, но несложный квартирный замок открыть он все же сумел.

Дверь едва скрипнула, когда Кочергин прикрыл ее за собой и вошел в темную незнакомую прихожую. Стараясь даже не дышать, капитан прислушался и осмотрелся. Свет лился откуда-то слева, из полуприкрытой двери. Все, пора, промокнув рукавом пот под фуражкой, решил капитан и шагнул вперед.

В просторной уютной комнате при свете лампы под зеленым абажуром дремал человек, закинув руку за голову и прикрыв ладонью глаза. Высокий, худощавый, в нижней рубахе, в форменных брюках.

Сон его, вероятно, был легким и приятным, тень улыбки коснулась бледных губ, дыхание было тихим и ровным. Он не был похож на циничного убийцу, скорее на усталого служащего. Кочергин дрогнул. Не так он представлял их встречу. В глубине души Павел Евграфович рассчитывал, что Абрамов будет бодр, агрессивен, станет оправдываться и, возможно, даже окажет сопротивление. Так было бы проще всего. А убивать спящего? Нет.

Кочергин подошел к дивану и тронул Абрамова за плечо.