Постумия

– Вот Оноре и говорит, что дамасская сталь плавится в «золотом коридоре», – обняв Печенина за плечи, говорил Колоницкий. Как многие поляки, он прекрасно знал французский и теперь служил переводчиком.

Изрядно выпив водки и подобрев, Здислав уже не смотрел волком на Филинцева с Купоровым, а говорил только по делу. Серж внимательно слушал, запихивая в рот рулетики из цукини с сыром «Фета».

– Как ты сказал? – остановил Серж Колоницкого. – «Золотой коридор»?

– Да. Так называется температура горна в две тысячи градусов по Цельсию. При ней три стали варятся в одно целое…

– Там нет одинакового узора на стали! – почти кричал Серж Леониду, но голос его пропадал за шумом и музыкой. – Ручки – из бивней мамонта или носорога Можно – из чёрного дерева. Твой специалист не понимает ничего. Ты меня слушай!

Здесь же орали друг на друга Филинцев и Купоров. Первый был вологодский. Он называл груши дульками, колясочкой – кусок колбасы. Узел женских волос у него был кулей.

Купоров прикатил с Дальнего Востока. Икру он величал пятьминуткой, а кафёшку – чифанькой. Про любую горку он говорил «сопка», даже если речь шла о Москве или Питере.

Мне надоело сидеть так, слушать всю эту муть. Хотелось танцевать, но никто не приглашал. Петя с Лёшей всё ели, ели и никак не могли насытиться. Казалось, что пища не остаётся в их желудках, а проваливается куда-то под пол. Печенин, Колоницкий Погосян и Арман тихо обсуждали свои дела.

Оставалось только пробовать разные кушанья и наблюдать за Лёлькой, которая отказывала уже пятому воздыхателю. С ней очень многие хотели «попрыгать». Но после совершенно омерзительной истории со своим парнем красавица не выносила мужиков. И ничего не могла с собой поделать.

– А что я видел-то в своей жизни?! – горячился Купоров. – И ты щи лаптем хлебал. У нас в Хабаровске китаёзы на каждом шагу. А япошки – вообще господа, мечта фарцовщиков… И как они глядят на нас, русских, если мой дед-раскольник недавно из тайги вылез? С самой войны там сидел – не хотел на фронт идти.

«Ага, значит, ты из Хабаровска», – подумала я и взялась за блинчики с жульеном из грибов. На закуску я выбрала томаты, фаршированные королевскими креветками и салат из авокадо. Мужчины налегали на домашнюю буженину и телячий язык с хреном.

– Значит, говоришь, зря сидел? – приставал Купоров к Филинцеву. – Куда ни плюнь, все зря…

– А вот так – зря! – флегматично кивал Пётр. – Один лох светанул деньгами, и его порезали. А меня по сто третьей замели. Батя-то у меня вечник. Так кого ж ещё закрывать?

За соседним столиком горячо обсуждали вчерашний пожар в торговом центре «Адмирал», где было много жертв. Всё произошло в Казани. Оттуда, судя по всему, и приехала шумная компания. Правда, теперь им было не очень весело, потому что как раз в «Адмирале» они арендовали площади и держали товар на складах.

По вопросу возмещения убытков мнения разделились. Одни считали, что потери компенсируют. Другие утверждали, что это – дохлый номер. Власти всё равно найдут, к чему придраться, чтобы не платить. Надо было, конечно, страховаться. Но, как обычно, считали, что пронесёт.

Казанцы нервно полоскали пальцы в чашках с подкисленной лимоном водой. Они ели крабы и устрицы. Судя по всему, приобщились к цивилизации недавно, потому что тёрли губы салфетками. А вот Лёлька промокнула рот лёгким движением и оглянулась. Она словно приглашала к себе за стол приятного собеседника.

Наш француз понял это превратно. Он торопливо вскочил и заспешил к моей подружке, сняв с колен белоснежную ткань с вензелем. Оноре галантно изогнулся перед Лёлькой, приглашая её на танец. И тут же получил отлуп. В его круглых карих глазах застыло недоумение, граничащее с шоком. Месье всерьёз принял Лёльку за проститутку и очень удивился, что та оказалась такой неприступной.

– Я говорил – отошьёт! – Серж Погосян жевал куриный рулет с черносливом и запивал его розовым вином. – Слишком красивая и гордая. Зря она ввязалась в это дело. Тяжело ей будет…

– А ты, Серёга, сам к ней подойди, – посоветовал Купоров. – И скажи невзначай, что у твоего отца дом на Лонг-Айленде, в Верхнем Ист-Сайде…

– Не поверит, – усомнился Филинцев. – Решит, что просто трёп. Трудно себе такое представить. Леонид Иосифович, вы ведь были там. В гостях?