– Если не отыщешь и не привезешь, он заставит меня. А я не смогу.
Монгол обдумывал сказанное. Похоже, у него не было выбора.
– Хорошо. Как только все подготовлю, я сам ему позвоню. А ты позвонишь завтра. Если нет – найду и убью.
Глава 19
Наконец установились морозы.
Старик якут велел выждать несколько дней, пока лед как следует схватится, однако Резанов не мог более ждать и 20 октября отправился со своим гавайским слугой Томори к реке Алдан.
Перебирались на другой берег с большим трудом. Во время рискованной переправы под ногами трещал лед, угрожая вот-вот проломиться. Тем не менее с Божьей помощью реку преодолели. Через три дня Николай Петрович Резанов достиг берегов могучей реки Лены и увидел прямоугольные бревенчатые башни Якутского острога.
За рекой его встретил весь город. В соборе отслужили молебен.
Проехавшись по захолустным улицам забытого Богом Якутска, командор увидел по большей части азиатские лица и тощих быков, запряженных в сани взамен лошадей. Строения – сплошь деревянные, грубые и невзрачные. Прямая улица только одна – от крепости до собора.
В губернаторском доме Резанову отвели лучшие комнаты. Хозяин озаботился состоянием камергера и, не желая брать на себя ответственность в случае его смерти, послал за врачом.
Выйдя из комнаты командора после осмотра, доктор покачал головой и доложил губернатору:
– В таком физическом состоянии никак нельзя было ехать верхом в такую погоду. Одна лишь сила духа этого упрямого человека довела его до Якутска. Другой умер бы уже на середине пути.
На протокольные мероприятия у Резанова не было сил. На несколько дней он слег, терзаемый лихорадкой и другими хворобами. А лишь только пришел в себя, но еще не имея сил работать с бумагами, занялся чтением. Из журналов в доме у губернатора отыскался только «Друг Просвещения» от 1805 года. Но и этой малости был рад Николай Петрович. Листая страницы, он будто возвращался к привычной жизни.
В тот день, когда Резанов почувствовал силы, чтобы подняться с постели, он приступил к работе, которой обязывала его государева служба. Написал несколько черновиков для донесений и писем, в том числе старому другу графу Нелединскому-Мелецкому.
Почистив о тряпицу перо и окунув его в чернильницу, командор начал:
«Г. Якутск, ноября 5 дня, 1806 года. Милостивый государь граф Юрий Александрович! Возвратясь из пределов Северо-западной Америки сентября 15-го в Охотский порт…»
Этот последний, на четырех листах черновик отнял все его силы. Откинувшись в кресле, Резанов устремил взгляд в окно, поверх заснеженных крыш и дымов, идущих из печных труб. И если бы только могла его душа, она тотчас бы вырвалась из груди и устремилась над просторами Восточной России, над водами Тихого океана к калифорнийскому берегу, где на высоком утесе в беленьком платьице его невеста Кончита смотрит за горизонт…
Николай Петрович нащупал под рубашкой мешочек, снял с шеи шнурок, развязал и достал подвеску. Положил перед собою на черновик. Желтый камень вдруг засиял, как осколок калифорнийского солнца.
ebooksa