– А ты не указывай, лучше на работу собирайся.
В половине восьмого подъехала машина. Перебравшись из постели в коляску, мать проводила Дайнеку до двери. Зинаида Дмитриевна оттащила комод и, убедившись, что девушку сопровождают, поставила двустволку на место, в свой шифоньер.
Дайнека вышла из подъезда вслед за охранником. Во дворе стоял многоголосый ор. Еще вчера голые ветви деревьев покрылись тяжелыми черными хлопьями: бесчисленные полчища ворон трескуче кричали и вспархивали, перелетая с места на место.
В машине Дайнеку поджидал Ломашкевич.
– Сегодня вам необходимо уехать из города. Похоже, вы не понимаете, какая опасность вам угрожает. К тому же слова «осторожность» и «дисциплина» вам незнакомы.
– Какой вы зануда…
Ломашкевич поперхнулся:
– Что?
– Нудите, нудите. Что ж мне теперь, и не жить?
– Не жить, – заявил следователь. – Если не утихомиритесь, в ящик – и на погост!
– Никуда я не поеду.
– Категорически?
– Да.
– Прелестно. Что же тогда прикажете делать мне? Хвостом за вами таскаться? А кто будет убийцу ловить?
Дайнека чуть оживилась.
– Вы что-то узнали?
– Не заговаривайте мне зубы! Сейчас нужно решить, что делать с вами. Мы договорились, что вы будете жить у сестры.
– Я бы не хотела об этом…
– А придется, – сказал Ломашкевич.
– Это личное.