Наша личная война

22
18
20
22
24
26
28
30

– Она рыжая? – упёрся Серёга. – Какой цвет волос?

– Ну, такая… – Заур был в некотором замешательстве. – Ну, красная, да…

– Что и требовалось доказать, – Серёга обвёл товарищей торжествующим взглядом. – Вы напрасно игнорируете эту деталь, коллеги. Попомните моё слово…

– Ну всё, всё, хорош! – поморщился Петрушин. – По-моему, всё обсудили. Становись!

Дозор разобрался по порядку: Вася – Заур – Костя – Петрушин – лейтенант Серёга – сержант Леха. Снайпера встали замыкающими, их надо поберечь. Вязать шахида и заматывать ему рот не стали – двигаться придётся в таком режиме, что понадобится ловкость и хорошее дыхание. Костя заверил, что сумеет вовремя определить возможную смену настроения подопечного и принять меры.

– Если что – я рядом, – шепнул Петрушин. – Ты только «фас» вовремя скажи…

– Думаю, обойдётся, – Костя обернулся к шахиду: – Ничего плохого сказать не хочу… Сало и шкура свиная – это, конечно, глупости. Но, думаю, ты прекрасно понимаешь – от твоего благоразумия сейчас зависит не только твоя жизнь. Но и жизни всех, кто тебе дорог.

– Мог бы и не сказат так! – Парень слегка покраснел, что было особенно заметно на фоне белого капюшона маскхалата. – Я сказал – значит, сделаю.

– Да нет, это просто так, чтобы ты не забыл…

– Удачи нам, дети мои, – выступил Петрушин с напутственным спичем. – Да ниспошлёт нам Один лёгкую смерть в бою! Да хранит нас Марс от перхоти подзалупной… Попрыгали!

Привычно попрыгали, проверяя, ладно ли сидит снаряжение.

– Годится. Ну всё, потопали…

* * *

Спустя час с небольшим от начала выдвижения (стартовали где-то в 16.50) окончательно стемнело. Причём не просто стемнело, как обычно бывает поздним вечером, когда силуэты домов и очертания окрестного ландшафта видны, а совсем. С абсолютной облачностью и полным отсутствием каких-либо источников освещения в обозримой видимости. То есть темень была, как у негра где?.. Наши парни сократили дистанцию до трёх метров, и все, кроме Васи Крюкова, включили ночные приборы. Вася отрегулировал свой «Ворон» и отдал его идущему сзади него Зауру.

– Я и так обойдусь, не маленький. А ты давай повнимательнее…

И действительно обошёлся. Топал себе впереди всех, в кромешной темноте, только каждые три минуты уточнял у Заура маршрут. И не споткнулся ведь ни разу!

– Ну ты зверь, Василий, – уважительно заметил Петрушин. – Что, действительно в темноте видишь?

– Да ни хера я тут не вижу, – заскромничал Вася. – Просто чувствую. Мы ж не через «дикаря» ломимся, а по тропинке идём. А ты что, ногами не чувствуешь, где тропинка, а где просто так?

– Не чувствую, – конфузливо признался Петрушин через пару минут – попробовал без прибора. – Без прибора вижу только Костину спину и шаг в шаг ступаю. Но не чувствую.

– А я тем более не чувствую, – буркнул Костя. – Я не мутант, у меня на ногах дополнительных органов восприятия нету.

– Да вы просто какие-то недоразвитые, – беззлобно констатировал Вася. – Надо же – не чувствуют они…