— Он бы не поверил. К тому же Сарак, по-моему, совсем обезумел от крови и жажды денег. Мне кажется, он и пальцем не пошевелил бы, если бы Мусса приказал убить меня. Я испугалась, поехала в Нальчик. Остальное вы знаете. Теперь моя судьба в ваших руках. Возвратиться на Кавказ я не могу. А здесь никого не знаю.
Губарь встал из-за стола:
— Ну, безопасность вашу мы обеспечим. Отсюда вас перевезут на конспиративную квартиру, где вы будете находиться под охраной наших людей.
— Скажите, Нада, как быстро ваш муж может узнать о том, что вы уехали из Карбека? — спросил Павел.
— Думаю, ни он, ни брат, ни Мадьяр не станут интересоваться мной. Я для них никто. Послушная рабыня. Как-то Мусса сказал, что мне без него не жить. Мол, мы повязаны кровно, поэтому, если что, я буду отвечать вместе со всеми. Если русские вообще не убьют меня. Но я никого не убивала, я была в банде, но не по своей воле, к тому же занималась только хозяйством. Я не имею никакого отношения к делам банды.
Нада явно нервничала или хорошо играла свою роль.
— Успокойтесь, — сказал Губарь, — вас не будут судить, вы же сами пришли к нам. А кто помогает нам, тот получает защиту от уголовного преследования. Насчет этого можете быть спокойны. Еще несколько уточняющих вопросов, если вы не устали.
— Нет, не устала, спрашивайте. Что знаю, то скажу.
— Хорошо. Вопрос первый — вы говорили, что у Мадьяра и брата была старая карта?
— Да, очень старая, желтая и не на бумаге, по краям было видно что-то наподобие бахромы.
— Понятно. Вы отчетливо слышали название города Переслав?
— Да. Я раньше и не знала о таком городе.
— А теперь, если можно, подробнее о женщине по имени Линда Карс.
— Она приехала с неизвестным мне мужчиной. У нее был большой чехол, говорила женщина по-русски, но с акцентом. Но говорила только с Мадьяром.
— За время пребывания в Карбеке Мадьяр выходил с кем-нибудь на связь?
— Он говорил по телефону, но с кем, не знаю.
Бакаров неожиданно спросил:
— Вы видели, как был убит прапорщик Штеба?
В глазах женщины мелькнула тревога, но она быстро справилась с собой:
— Как в него стреляли, нет, но слышала, как Мадьяр говорил, что прапорщик им больше не нужен, так как состояние его ухудшилось.