Странно, рассудил Густав. На носу апрель. У него дома весна приходила раньше. Тут же пронзительный март, похоже, не думал сдавать позиции. И все-таки это – первая весна после войны.
Больше он ни о чем подумать не успел.
Крепкая, ловкая рука резко схватила его сзади за шиворот. Точный удар подбил ноги под коленями. Крикнуть Винер не смог: что-то пережало горло, широкая ладонь плотно закрыла рот.
А затем кто-то невидимый и очень сильный потащил его подальше, в темноту.
– Не задуши его.
– Мне что, впервой фрицев крутить?
Однако Борщевский и сам смекнул – надо ослабить хватку. Чуть разжал локоть, пережимающий горло немцу, убрал ладонь. Тот жадно вдохнул, со свистом выдохнул, взмахнул рукой, явно собираясь что-то сказать. Предупреждая любые его намерения, Соболь быстро сказал по-немецки:
– Тихо. Молчи, или убьем. Понимаешь?
Немец дернул головой, что означало утвердительный кивок.
– Пусти, – велел Павел.
Борщевский разжал руку. Немец, не устояв на ногах, присел, закашлялся, но тут же сам прижал ладонь ко рту, снова несколько раз кинув, спросил тихо:
– Я не буду кричать. Вы кто?
– Неважно. Другое важно. Смотри сюда. – Соболь указал рукой на друга. – Этот большой Иван очень хорошо умеет сворачивать немцам головы. Он вообще научился управляться с вашим братом. Так что лучше не пробовать…
– Прекратите! – Немец заговорил громким шепотом и, судя по тону, уже пришел в себя. – Хватит меня запугивать! Раз этот ваш Иван не убил немца на месте, значит, не такой уже он и страшный. Вы соображаете, что творите?
– Нет, – ответил Соболь. – Хотя этот же вопрос, только при совсем других обстоятельствах, нам уже сегодня задавали. Зовут тебя как? А то немец, немец…
– Винер. Густав Винер. Между прочим, не все немцы – фашисты. И я как раз жертва…
– Знаем мы все и о немцах, и о фашистах, и даже о жертвах, – отмахнулся Павел. – Мы тут уже больше часа караулим, когда тебе приспичит.
– Да? А если бы не…
– Но тебе ж приспичило, Густав.
На самом деле ни Соболь, ни Борщевский понятия не имели, как действовать, не выйди Винер в уборную. Правда, он все равно вышел бы рано или поздно. Только время и без того работало против них. И кроме того, Павел начал уставать от ожидания, чего не замечал за собой на фронте.
ebooksa