Вот к чему Дмитрий не мог привыкнуть дольше всего.
Старший лейтенант Иван Борщевский всегда на его памяти наголо брил свой идеально – так уж постаралась природа-матушка – круглый череп.
– О, гражданин начальник!
Выкрик Борщевского убедил майора – его бывший взводный не так пьян, как хочет казаться. Сейчас, как и в предыдущие разы, им двигали злость и отчаяние. Тем не менее начинать очередное выяснение отношений с Иваном при участковом начальник милиции не собирался, потому обратился к Антипенко, сознательно стараясь не смотреть на боевого побратима.
– Что на этот раз?
– Получка вчера подоспела, – охотно пояснил старшина. – Там же, на станции, и начали гулять.
– В буфете?
– Где ж еще! Дома, тута, значить, не ночевал, загудели у Кольки Снегиря. Этот, – Антипенко кивнул на Ивана, – аванец весь тут же спустил. Это Снегирь похвастался, жинке еще кричал: гляди, мол, ни копейки не пропил, Борщу скажи спасибо, вот кто человечище…
– Ты уже и Снегириху успел опросить?
– Куда? Колька сам доложился! Потому, говорит, она их обоих у себя и терпела. Ладно, то вчера было. Сегодня у них выходной, не их смена. Вот Ванька и приволок Кольку с собой сюда. Где-то по дороге успели на старые дрожжи сообразить. Иван давай командовать Михайловне: мечи, говорит, на стол, хозяйка. Та давай его корить, Снегиря вообще гнать стала. Борщевский, ясное дело, разбушевался. Давайте, кричит, зовите вашего милицейского начальника. И, гм… – Антипенко кашлянул, явно скрывая смущение. – Про супругу вашу еще…
– Матом? – Майор знал, что в адрес
– Да нет. Просто поминал всуе, как говорится, – и быстро перевел тему, закончив рапорт: – Снегиря я прогнал. Борщевский ваш полез с кулаками, пришлось дать ему чутка по темечку, уж простите. Чтобы успокоить да связать. Михайловну сразу за вами послал, кто же, кроме вас-то, ему даст укорот…
– Не за что извиняться, старшина. Верно все сделал. Сам цел?
– Кажись, зубу капут. Все равно там дырка была…
– Я договорюсь с Наумычем, он мне должен. Так что с зубом придумается, – тут же успокоил Гонта.
Прошлой зимой, когда нормально заработала наконец городская больница и при ней нашлось место вернувшемуся из эвакуации старому зубному технику Семену Наумовичу, его ограбили и чуть не убили охотники за золотом. Считается, у стоматологов оно имеется, и грабители не так уж и ошиблись. Шли по наводке, отняли все, но уже через три дня Гонта лично вернул Наумычу все, что бандиты не успели продать. Нашли при обыске в той же хате, где обоих положили при попытке сопротивления, и потерпевшего привезли на опознание. С тех пор доктор считал себя вечным должником «господина майора», как он называл Дмитрия, не простившись со старорежимной привычкой.
– Во-во, полечи зубик! – пьяно хохотнул Борщевский. – Ум для этого морщить не надо.
– Морщить-то нечего! – отозвалась появившаяся в дверях тетя Вера. – Ума нету у тебя, Ванька! Совести тоже, стыда! На войне же был, а такое творишь…
– Разве я творю?
Сейчас Борщевский говорил на удивление трезво, глядя снизу вверх в лицо Гонте. Майор, как часто между ними бывало, принял вызов; не отводя взгляда, сказал, обращаясь к Антипенко:
ebooksa