– Простите, но что означает этот термин?
Он рассмеялся:
– Все, что мы захотим. – Почти все члены его команды тоже сочли это забавным. – В данном случае отец Захарии аль-Нассури критиковал королевскую семью и призывал к ее свержению.
Директор вдруг перестал смеяться, затихли и его агенты – речь шла о семье, к которой принадлежал он сам.
– Казни происходят публично? – спросил я.
– Да, – ответил директор. – Ему отрубили голову вон там, дальше по дороге, на парковке рядом с мечетью.
Мне стало не по себе. Господи, какой ужас! Публичное отсечение головы – этого вполне достаточно, чтобы сделать радикалом кого угодно: неудивительно, что сын вырос террористом.
– Сколько лет тогда было Захарии аль-Нассури?
Он вновь заглянул в папки:
– Четырнадцать.
Я вздохнул и задал следующий вопрос:
– Есть ли свидетельства того, что подросток наблюдал казнь? – Все это представлялось таким кошмаром, что я уже ничему бы не удивился.
– Уверенности нет, но сохранился снимок, на котором, как полагают наши агенты, запечатлен именно он. Поэтому фото поместили в соответствующую папку – досье с материалами на эту семью.
Директор извлек старую фотокарточку и передал мне.
Снимок был черно-белый, сделан с высокой точки, по-видимому, камерой наблюдения. На фото был запечатлен высокий нескладный подросток, овеваемый сухим ветром пустыни на почти безлюдной площади. Вся поза мальчика, какое-то непередаваемое ощущение одиночества так красноречиво говорили о боли и утрате, что я почти не сомневался: это Сарацин. К мальчику приближался коп с поднятой бамбуковой палкой в руке, как видно пытаясь прогнать его. Подросток стоял вполоборота, спиной к камере: даже держа в руках его фото, я не мог видеть лица. Я не сразу понял, что это плохое предзнаменование.
Я положил фотографию в пластиковую папку.
Директор сказал:
– Документы Управления по вопросам иммиграции свидетельствуют: вскоре после казни аль-Нассури-старшего его вдова увезла всех троих детей в Бахрейн. Боюсь, у женщины не было выбора: из-за преступления мужа ее отвергли бы друзья и близкие. Что ж, можно сказать, счастливое избавление. Однако, учитывая историю этой семьи, мы продолжали интересоваться ею еще несколько лет. Бахрейн – дружественное государство, и по нашей просьбе там за ними наблюдали.
Директор разведки потянулся через стол к другой папке. Край его дишдаши задрался, открыв золотые с сапфирами часы фирмы «Ролекс», которые, вероятно, стоили больше, чем многие люди зарабатывают за всю свою жизнь. Директор вытащил из папки целую пачку листов бумаги. Как я догадался, это были отчеты агентов, которые вели наблюдение за семьей аль-Нассури.
– Мать устроилась на работу, – рассказывал директор, просматривая бумаги, – перестала носить паранджу. О чем это говорит? – Он обвел взглядом своих подчиненных. – Не самая хорошая мать и мусульманка.
ebooksa