Новицкий то шел грудью вперед, то протискивался боком, раскланивался со знакомыми, отмечая про себя потешные детали в костюмах и повадках гостей командующего. Он был уже у двери, когда вдруг музыка смолкла, и он услышал знакомую фамилию, произнесенную приглушенным, но все же отчетливым голосом:
— Только представьте, господа, этот Мадатов…
Сергей обернулся. Справа, за колоннами, собралась небольшая группа мужчин: офицеры, штатские, несколько местных дворян, перетянутых поясами почти надвое. В середине кружка, возвышаясь над слушателями почти на полголовы, разглагольствовал Бранский. Новицкий приблизился и стал с краю, оставшись незамеченным.
— Этот Мадатов, вы знаете, даже став генералом русской армии, остался вполне армянином. И так же, как прочие его соплеменники, подвержен известному всем пороку…
— Заразившему, между прочим, и обе столицы, — перебил его ближайший из слушателей, чуть пониже и помоложе, но так же раздавшийся в теле и раскрасневшийся от жары и напитков.
— Об этом чуть позже, Меркурьев, — остановил его Бранский и повел свою историю дальше: — Где-то около месяца назад жена его, недавно приехавшая из Петербурга, открывает дверь кабинета и видит картину…
Понизив чуть голос, граф принялся выкладывать отвратительные подробности, которые публика его встречала довольным ржанием и замечаниями вполне жеребиными.
— Закончив дело и застегиваясь, он вдруг замечает супругу и говорит, ничуть не стесняясь: это ничего, Софья, это только чтобы лучше влиять на здешний народ…
Когда отзвучал взрыв хохота, заговорил и Новицкий:
— Замечательная натурная зарисовка, граф! У вас положительные способности к наблюдению.
Новицкого здесь уже знали многие, и кружок разделился надвое, освобождая ему проход. Бранский заметил его и поклонился. Сергей продолжил:
— Вы передавали так живописно, будто сами принимали участие в этой сцене. Но если да, то в каком же качестве?
Бранский выкатил глаза, еще более побагровел и сделал два быстрых шага вперед, будто намереваясь смять злоязычного обидчика и растереть в прах. Но тот стоял твердо, и графу пришлось тоже остановиться.
— Вы!.. — потрясал он здоровенными кулаками. — Вы!..
— Я к вашим услугам, любезнейший. Ваши друзья, безусловно, знают, где можно меня найти. Засим, господа… господа…
Он кивнул графу, раскланялся на обе стороны, повернулся и направился к выходу, стараясь идти по возможности ровно, хотя кровь отчаянно стучала в виски, подскакивало к горлу сердце, и пол самую малость покачивался под ногами…
На место дуэли они приехали первыми, едва ли не затемно. От реки поднимался ветер, холодил лоб и щеки, проникал за расстегнутый воротник вицмундира. Сергей прохаживался вдоль края обрыва, радуясь, что противник задерживается и дает ему время собраться, привести в согласие тело, душу и мысли.
Потом он увидел подъезжающий экипаж. Открытая пролетка, запряженная парой, шагом поднялась в гору и покатила по плоскости. Следом за ней ехали рысью два верховых.
— Видите, Новицкий, — обратился к Сергею один из его секундантов, рыжий егерский капитан. — Граф поступает вполне разумно. Сбережет силы, и рука не будет дрожать.
Новицкий улыбнулся:
ebooksa