— Что за человек от тебя выскочил? Вроде бы я его где-то видел.
— Конечно же, князь, — с удовольствием принялся объяснять Сергей. — Мы встречались в Валахии. Ездили вместе к Мулла-паше, а потом еще виделись в Бухаресте.
— А! Помню. Па… фнутьич, кажется.
— Артемий Прокофьевич, — вежливо поправил его Новицкий.
— Точно! Георгиадис! Я же встречал его после, в России, на Березине, под Борисовом! И что же нужно от тебя этому греку? Почему он тобой командует?
— Немного начальник, — ответил с усмешкой Новицкий и спокойно встретил подозрительный взгляд Мадатова.
— По какой службе? А знает ли Алексей Петрович?
— Догадывается.
— Ну, это уже не мое дело. Прощай…
Как только Мадатов прогрохотал по ступеням вниз, Георгиадис вновь проскользнул в комнату:
— Я слышал ваш разговор. Он и в самом деле исполнит, что обещал?
— Всенепременнейше. Граф Бранский будет нашинкован вроде кочана белой капусты.
— Это уже не дуэль, а вполне уголовное дело. Сослать его дальше Кавказа, пожалуй что, не сошлют, но разжалуют обязательно. Хорошо еще, если в младшие офицеры.
Новицкий заволновался. До сих пор он видел перед собой только раздувшуюся физиономию Бранского. Теперь же черное облако повисало и над Мадатовым, и над Софьей.
— Нужно обязательно хоть что-нибудь предпринять. Уговорить Мадатова невозможно. Значит, надо убирать Бранского.
— А этот ваш буйный Мадатов, — осведомился, опускаясь на табурет, Георгиадис. — Он действительно так хорош, как о нем все рассказывают?
— Безусловно, — твердо ответил Новицкий. — Человек на удивление подходящий к нынешнему своему месту. Если случится худшее, и место лишится Мадатова, это будет непоправимый удар по всему нашему делу.
Георгиадис кивнул:
— Хорошо, я позабочусь, чтобы Мадатов и его место не лишились друг друга. Можете быть спокойны… Теперь же вернемся к нашим делам. Повторяю, я очень разочарован.
Новицкий, еле сдерживая улыбку, рассматривал складку на одеяле.