– Алло?!
– Здравствуйте, я по поводу вашего объявления о продаже дома и участка в селе Буртово.
– Представьтесь, пожалуйста.
– А это обязательно? Меня интересует один-единственный вопрос, сколько стоит дом и участок. Если цена окажется приемлемой, тогда и поговорим.
– Хорошо. Дом стоит два миллиона евро. Можно провести сделку и в долларах, но предпочтительней все же в евро. Как видите, очень недорого. Это потому, что нам нужны деньги и мы хотим продать недвижимость в Буртово побыстрее. Оформление через риелторскую контору «Луч».
– Понятно. Благодарю, до свидания!
– Вас не устроила цена? – удивленно спросила молодая женщина.
– Да, – ответил Шершень и, выключив телефон, повернулся к Кокиа: – Слышал, ничего цена, да? Да за эти «бабки»…
– Помолчи! – поднял указательный палец Кокиа. Затем наладил аппаратуру, вставил в ухо миниатюрный наушник и добавил: – Ну давай, слушаю!
Шерстаков откинулся на сиденье, сосредоточившись на части ворот, что были видны с места наблюдения. Ему была видна и калитка. Кокиа слушал усадьбу, иногда нажимая клавиши аппаратуры. Он был серьезен, собран. Одно слово – работал. Минут через пятнадцать повернулся к Шерстакову:
– Следи за воротами.
Шершень немного наклонился вперед.
Спустя минуту ворота отъехали в сторону, и с территории усадьбы выехал «Лексус», за ним тут же пристроилась вышедшая из-за поворота, не видимого бандитам, «Тойота». Машины пошли в сторону загородного шоссе. Ворота закрылись.
– Странно, – проговорил Шерстаков.
– Что? – не понял Кокиа.
– Странно, говорю, за то время, что я следил за усадьбой, Гронский выезжал, но возвращался на «Лексусе» или «Мерседесе», но без сопровождения. Откуда взялась «Тойота», непонятно. Может, кто-то кроме нас пасет миллиардера?
– Пасет, приклеившись к машине клиента? – усмехнулся Арчил.
– Да, – кивнул Шерстаков, – это версия не катит. Значит, в «Тойоте» охрана, но зачем она сегодня понадобилась Гронскому?
Кокиа приложил палец к губам, и Шерстаков замолчал.
Через двадцать минут грузин снял наушник, переключив на аппаратуре какой-то тумблер, повернулся к Шерстакову и улыбнулся: