Афганский компромат

— Нормально, — не слишком-то вежливо буркнул в ответ Боровиков.

Видимо, он не желал касаться вопросов, связанных с его здоровьем.

— Тебе хоть получше?

— Да, получше, — опять огрызнулся Боровиков. — Нормально все.

— Раз так, то и хорошо. — Улыбка Олега Анатольевича стала шире.

— Благостно, — ни с того ни с сего брякнул Ефимов.

— Угу, — согласился Михаил, а Федор отошел в сторону, чтобы избежать нездорового внимания к своей персоне.

Через пятнадцать минут они выстроились в цепочку и начали восхождение. Крутизна подъема значительно увеличилась. Михаил и Федор, идущие вслед за инструктором, истекали потом. Темп движения замедлился, и Ефимов теперь шел, почти не напрягаясь.

Стала ощущаться нехватка кислорода. Спецназовцы шумно и тяжело дышали, Сергей же чувствовал себя великолепно. Возможно, этому способствовало его хобби — подводная охота, но он не ощущал никаких проблем.

Бойцы, окруженные снежной целиной, двигались по единственной тропе, змейкой поднимавшейся вверх, исколотой множеством острых шипов, остающихся от кошек. Справа и слева возвышались горные пики, втыкавшиеся в небо. Темные, выступающие над местностью скалы, белые проседи на склонах, седые морщинистые вершины и светло-сизые облака, опускающиеся на них, — красота! Конечно, если смотреть на все это, сидя на теплом камне и попивая горячий кофе.

Лезть же вверх, да еще стремясь уложиться в определенные сроки — нет, тут уж не до красоты. Шаг за шагом, все выше и выше. Все ближе к цели — каменной пике, виднеющейся где-то в зените.

Боровиков и Трясогузкин шли тяжело. То один, то другой из них застывал на месте, переводя дух. Тогда группа останавливалась и замирала в ожидании.

— Да сколько можно? — ругался Агушин, идущий следом за Ефимовым. — Что ж так медленно? Я уже замерз к чертовой матери! Говорили же ему — останься. А он: пойду, дойду!.. Да и этот жиртрест тоже хорош. — Боец бросил злой взгляд в сторону командира группы, топчущегося у валуна, лежащего поперек дороги. — Пыхтит он, видите ли. Жрать надо меньше! И Федор больной. Вот и надо было в кроватке лежать, а не в гору лезть. Теперь вся группа страдает. Обоих вниз!..

Все это Руслан бормотал себе под нос. Ефимов слышал злые слова, но вмешиваться в монолог не считал нужным. Пусть выговорится, тем более что определенные резоны в его высказываниях присутствовали.

Сергею и самому начинало надоедать это монотонное карабканье с попеременным стоянием с опорой то на одну, то на другую ногу. По его мнению, было бы лучше побыстрее дойти до цели, немного передохнуть и начать спуск, чтобы поскорее оказаться в своем номере, принять душ и с книгой в руке завалиться в кровать или уставиться в экран телевизора. Но они шли так, как уж могли. У них вряд ли была возможность что-либо изменить.

Чтобы как-то немного, хоть на чуть-чуть, уменьшить нагрузку на Федора, Ефимов часто специально подходил к нему поближе и подбирал страховочную веревку, волочившуюся по земле.

Очередная остановка закончилась, они вновь поползли вверх. Подъем стал еще круче.

Боровиков сделал с десяток шагов, остановился, вытер пот, бегущий по лбу. Сердце бухало, пытаясь вырваться из груди, стесняющей его. В висках шумело от переливающейся крови.

«Я дойду!» — Федор выпятил челюсть, скрежетнул зубами и сделал очередной шаг.

Сердце тут же отдало болью.