Обитель милосердия

— Поступок, — согласился Танков. Он был готов со всем соглашаться, лишь бы не сходила с ее личика лёгкая блуждающая улыбка.

Настенные часы хрипло вздохнули и принялись отстукивать половину восьмого. Танков спохватился. Он сидел за столом в чужом доме, распивал чай с вареньем, млея при виде обворожительной хозяйки. И — ничего не происходило. Странная получалась первая в его жизни засада, невсамделишная. Валя, перехватившая взгляд гостя, брошенный на часы, в свою очередь встревожилась.

— Слушай, дело-то к ночи. И впрямь серьезное что?

— Да, серьезное, — врать ей Танкову не хотелось. Пытаясь избежать дальнейших расспросов, он принялся усиленно дуть на остывший чай.

Но Валя оказалась не из тех, кто легко отступается.

— Излупили кого? — она пытливо вгляделась в Танкова.

— Почему так решила?

— А что еще у пацанов бывает?.. Так как?

— Избили, — скупо подтвердил Танков. — Арест ему грозит.

— Вот гаденыш. — Валя присвистнула озадаченно. — Знаешь что? Ты б матери его не говорил. Она ж одиночка. Одна сына поднимала. Все в него вложила. Поздний ребенок. Понимаешь? Сердце у нее больное, «Скорую» чуть не каждый месяц вызываем. Если и впрямь…

Танков упрямо дул на чай.

— Давай так сделаем. — Она придвинулась вплотную, так что Танков с волнением ощутил прикосновение женской ноги. — Ты сейчас уходи. А завтра с утра мы с отцом его, куда скажешь, приволокем. Как мать на работу уйдет, за шкирку возьмем и притащим. Слово! А потом как-нибудь Катерину Петровну подготовим. Хочешь, вместе?

— Не могу! — отчаянно выкрикнул Танков. — Приказ у меня. Обязан дождаться. Если мешаю, могу выйти.

— Вот и выйди! — вспылила Валентина. — Не может он… А пожилого человека угробить — это ты можешь?!

Во входной двери провернулся ключ. Танков поспешно выскочил в коридор и встал за косяк, чтоб его нельзя было увидеть прежде, чем зайдешь в квартиру.

— Вот наказание эти запоры, — запричитал на лестничной клетке женский голос, и вошла мать разыскиваемого Синельникова Катерина Петровна, некрупная сорокапятилетняя женщина с узким подвядшим лицом.

— Валечка! Я вам селедку купила, — с порога оживленно заговорила она. — Недешевая, правда. Зато жирненькая.

Она захлопнула за собой дверь и запнулась — прямо перед ней стоял незнакомый парень.

— Я к вам, — объявил он.

С привычной боязливостью Катерина Петровна всматривалась в незнакомое лицо. Потом вопросительно посмотрела на вышедшую соседку. Валя, отведя глаза, вынула из ее руки набитый пакет и ушла на кухню.