Следователь по особо важным делам

— Да.

— Сохранился.

— Вы не можете показать?

Коломойцев склонил набок голову и на мгновение задумался. —

— Вообще-то, у нас, художников, не принято раскрывать кухню… Но если вы настаиваете…

— Хотелось бы взглянуть.

— Что ж, если вы располагаете временем, я схожу принесу, — милостиво улыбнулся он.

Сбегал домой он довольно бистро. И когда принёс и положил на стол завёрнутый в газету подрамник, мне показалось, что от Станислава слегка попахивает спиртным.

Неужели успел где-нибудь приложиться? Наверное, показалось… На вопросы отвечал Коломойцев твёрдо.

— Вы поверните к окну, лучше будет видно, — подсказал он, когда я стал рассматривать незаконченную картину.

Коломойцев успел довольно детально выписать лицо.

Обнажённая длинная шея, плечи и грудь были только набросаны карандашом.

— Это вы домыслили? — спросил я, показывая на контуры торса.

— Зачем, — сказал он серьёзно. — С натуры…

— Выходит, Залесская позировала обнажённой?

— До пояса, — кивнул он.

— Как же она согласилась?

Коломойцев пососал мундштук трубки:

— Сначала стеснялась, не хотела. Тут как раз фильм показывали «А зори здесь тихие». Видели?

— Нет.