— Конечно, помогают! А как же без этого? Но не всего хватает… Особенно стройматериалов. Строимся интенсивно.
А ведь, с другой стороны, хорошо, что строимся, верно я говорю?
— Хорошо, — засмеялся я. — Ну, давайте снова вернёмся к коровнику.
— Он у меня вот здесь, — Мурзин хлопнул себя по шее. — Будет висеть ещё и висеть. А дело очень нужное. Хотим механизацию разворачивать. Знаете, какая это трудоёмкая штука-доение, например? Кажется, чего там, водит доярка руками — вжик-вжик и готово. А на это часы уходят. Теперь аппараты доильные ставим. Но ведь какая история: аппараты, оказывается, хоть и быстрее доярки, но коровы хуже отдают молоко. Приходится додаивать руками.
— Так что же лучше?
— Телёнок. Вот самый хороший аппарат. Я недавно прочёл в одной книжке: оказывается, когда корову сосёт телёнок, у неё появляются какие-то биотоки. Попробовали во время доения аппаратом создавать у неё эти биотоки искусственно. Хорошо доится, чертяка. Вот хочу написать учёным, чтобы нам прислали такую аппаратуру. А как в старый коровник ставить новую технику, а? Верно я говорю?
— Конечно. Строить действительно надо. Но вы хоть людей, которые приезжают на временную работу в совхоз, знаете?
— В каком это смысле?
— Паспорта проверяете, интересуетесь личностью?
— Конечно, для этого есть отдел кадров.
— И у строителей?
— Обычно имеем дело с бригадиром.
— Но можете кого-нибудь и не знать, не так ли?
Емельян Захарович почесал затылок. Вопрос я поднял щекотливый.
— Конечно, каждого не проверишь.
— А если у вас работает преступник?
— Хоть черт, хоть дьявол, лишь бы рабочие руки, — засмеялся Емельян Захарович. — Я его буду держать на работе до тех пор, пока милиция не посадит в каталажку.
— Тогда вы окажетесь в укрывателях.
— Понятно, понятно, — кивнул он. — Я шучу, конечно.
По правде говоря, — серьёзно сказал он, — село не город.