Фаиночка едва слышно повторила:
— Стройная, блондинка…
— Сестра… — соврал я отчаянно. И от этого у меня стало скверно на душе. Её каблучки затихли в конце коридора. В мыслях я шагал с ней вниз, по улице, у ЦУМа завернул к театру. Вот и я. Она не удивилась моему опозданию-такая у меня работа. Потом бегом (Надя ходит быстро, угнаться за ней трудно) направились в гардероб. Затем — по овальным коридорам.
Вот и ложа в третьем ярусе бельэтажа. Погасли люстры, медленно и торжественно. Сладостная минута тишины, натянутой, как струна. И вот-мир взрывается божественным фортиссимо увертюры. Распахнулся занавес и…
— А, это вы, Чикуров. — Иван Васильевич остановился посреди приёмной и некоторое время рассматривал меня, что-то соображая.
Он открыл дверь кабинета, прошёл первый. Я-следом.
Улетучился бог весть куда Моцарт. Я стоял у стола зампрокурора.
— Садитесь. — Иван Васильевич устало опустился на своё место. Он все ещё озабоченно морщил лоб.
Меня насторожило обращение на «вы». В устах зампрокурора оно звучало только тогда, когда он был не очень доволен подчинённым. Я смотрел на его волосы, переложенные с одной стороны плеши на другую так аккуратно, будто бы каждый волосок точно знал своё место, и думал, в чем же я мог провиниться. Но вдруг последовало неожиданно:
— Так что у тебя?
«Ты» — означало расположение.
— Не у меня, а у вас, — ответил я успокоенный.
— Да, да, да, да… — Он вынул из сейфа голубую папку, дело. Я прикинул: листов сто, не больше. — Вот, ознакомься.
— Срочно?
— Спешить, как говорят, людей смешить. Завтра с утра и садись. На свежую голову. Не очень занят?
— Нет.
— Добро, — сказал он своим тихим голосом и слегка склонил голову в знак того, что разговор окончен.
Я попрощался. Вышел. Больше указаний не последовало. Иван Васильевич всегда говорил один раз.
Я совсем забыл сказать ему, что завтра меня ждёт койка в больнице. Вспомнил об этом лишь тогда, когда зашвырнул в свои сейф голубую папку. Так в неё и не заглянув.
За окном совсем сгустилась ранняя осенняя чернота.
ebooksa