Чадов ждал Глеба в своем кабинете. За спиной на стенке видел портрет президента. Президент строго смотрел на ветеринара. Чадов тоже глядел неодобрительно, однако встал, чтобы поздороваться, и жестом указал Глебу на кресло.
Звоницкий первым начал разговор:
– Андрей Анатольевич, я хотел бы перед вами извиниться. Если бы я с самого начала знал, что происходит в Злобине…
– Я что, должен был раскрыть перед вами оперативную информацию спецслужб? – холодно съязвил Чадов. – Вы в курсе, что вы со своей собакой едва не сорвали операцию, которую МВД и ФСБ готовили больше года?
– Ну, достаточно было просто намекнуть, и я бы убрался с оперативного простора, – извиняющимся тоном произнес Глеб.
– Вот только не надо учить меня работать! – взвился маленький мужчина в большом кресле. Он даже оперся на подлокотники кресла и слегка привстал. – Я бы выдворил вас из города в двадцать четыре часа, если бы не просьба Елены Генриховны…
Чадов злобно покосился на Глеба и сел. Тут Звоницкий впервые сообразил, что, возможно, причина неприязни к нему со стороны Анатольича лежит не только в профессиональной плоскости. Очень вероятно, что виной всему обыкновенная ревность… «Ну уж нет! – злорадно подумал Звоницкий. – В любви и на войне все средства хороши. Так что, если ты за десять лет не рискнул признаться Елене в своих чувствах, теперь уже поздно. Она выбрала меня, а тебе… тебе остается в утешение власть! Очень много власти. Даже многовато для одного человека…»
Глеб Аркадьевич приятно улыбнулся Чадову и сказал:
– Понимаете, я неверно оценил ситуацию. Со стороны ваш город выглядит как оплот коррупции и произвола.
– А вот это вас тем более не касается! – холодно отчеканил Андрей Анатольевич. – Вы не представляете, насколько сложная ситуация в Злобине.
– Да нет, я понимаю… Специфический контингент… да еще все эти ученые, живущие под надзором. К каждому наверняка приставлено по паре сотрудников в штатском… под видом садовников и шоферов.
– А вот насчет этого вы дадите мне подписку о неразглашении. – Губы Анатольича сжались в нитку.
– Да пожалуйста! – пожал плечами Глеб. – Я ведь не журналист и тем более не правозащитник. Все они взрослые люди и могут уехать отсюда.
– Большинство остается здесь совершенно добровольно. Но процентов десять не прочь уехать, – признался Чадов. – Вот за ними нужен глаз да глаз. Особенно если они пожелают выехать за рубеж…
– Вы ведь этого не допустите? – спросил Звоницкий. – Что-нибудь непременно случится… Например, как с женой Караулова, верно?
Чадов дернул ртом, но промолчал.
– А если госпожа Йоффе решит покинуть ваш славный городок? – продолжал Глеб. – Вы что, устроите ей автокатастрофу?
Андрей Анатольевич поднял на Глеба горящие ненавистью глаза:
– Елена может ездить куда пожелает. Хоть в кругосветное путешествие. Ведь вас это интересует? Но поедет она только в сопровождении охраны. Она умная женщина и прекрасно понимает, что спокойно жить может только здесь. Стоит разгласить информацию о ее открытии… как вы думаете, сколько она проживет? За ней станут охотиться, чтобы получить формулу…
– Да бросьте! – рассвирепел Звоницкий. – Программы по бактериологическому оружию свернуты во всем мире еще в начале восьмидесятых! Кому сейчас интересны научные секреты двадцатилетней давности?
ebooksa