Видящий маг

— Да, моему брату случалось убивать кого-то в поединках.

— И что было дальше? Родственники убитых посчитали вас своими кровными врагами?

— Нет, но…

— Без «но». Я просто просил ответить на вопрос. Когда поединок проведен честно, ни у кого никаких претензий обычно не возникает. Иначе все дворяне Гренудии бы давно друг друга перебили. Понимаю, что так или иначе теплых чувств после убийства брата ты ко мне не испытываешь. Но записывать в кровники и преследовать, желая отомстить — это уже перебор, не находишь?

Щеки Мелиссы окрасились румянцем, и она поспешно отвернулась. Странная реакция. Еще и возникла она после моей фразы про теплые чувства. Кхм… Коснулся ее эмоций, но девушка уже опять стала себя накручивать и понять, что это только что было, не представлялось возможным.

— Теперь о так называемом оскорблении его памяти. О чем ты вообще толкуешь? — продолжил я разговор.

— Мерла Квейлад рассказала мне, как ты глумился над ним. Мол, ты разочарован его слабостью. Ожидал от поединка с оборотнем большего. Еще и вместо того, чтобы вернуть оружие и доспехи вместе с телом, как сделал бы благородный человек, забрал все себе. На войне такое поведение еще допускается. Но не в поединке чести. В таких случаях не принято обворовывать поверженного противника. Нужно вернуть тело семье так, как и подобает.

— Мерла Квейлад, значит? — иронично отозвался я. — Женщина, чьему слову можно верить безоговорочно? Ну, конечно, тогда ладно.

Мелисса заметно смутилась.

— Я понимаю, что она могла приврать что-то. Но меч моего брата был при тебе! Это как объяснишь?

— Все та же глубоко уважаемая тобой мерла Квейлад заявила, что если не возьму доспехи и оружие себе, она их сама заберет для продажи. По-твоему, нужно было оставить их ей? Тебе бы это понравилось больше?

Мелисса прикусила язычок.

— Честно скажу, я даже тебя понимаю в какой-то мере, — уже мягче сказал я. — Ты тогда была в таком состоянии, что поддалась бы и не на такие провокации. Но почему до сих пор держишься за откровенно надуманный повод для мести?

— Не важно, — она опять покраснела, а в ее эмоциях, за которыми я теперь следил безостановочно, проявились смущение и досада.

— Как по мне, важно. Я по-прежнему не желаю видеть тебя своим врагом. Предпочел бы решить дело миром. Хочешь, я помогу вернуть замок твоих предков? Теперь моего влияния на это хватит. Это тебя успокоит, наконец? Поедешь туда и будешь жить спокойно. А то ты сама заталкиваешь себя в такую задницу, из которой можно и вовсе не выбраться. Уж прости за откровенность.

— Что ты вообще об этом знаешь? — поморщилась Мелисса.

— Абсолютно ничего, — я пожал плечами. — Но я видел следы укусов на твоем теле. И то, что счастливой ты отнюдь не выглядишь. Сама загнала себя в тупик, дуреха, а теперь явно не знаешь, как оттуда выбраться!

— Не смей называть меня так снисходительно! — взвилась она. — И вообще, хватит уже душещипательных бесед. На твои вопросы я ответила. Теперь просто выпусти меня.

И она, не дожидаясь ответа, ломанулась к двери. Действовал я как-то механически, сам не отдавая себе отчета в этом. Перехватил за плечи и прижал к стене. А потом губы сами впились в ее рот, не в силах и дальше бороться с инстинктами. Все-таки эта девушка несмотря ни на что привлекала меня просто безумно. Пусть и бесила не менее сильно. Ощутил укус на нижней губе, но даже не подумал отпустить. Вкус собственной крови смешивался с манящим вкусом ее губ, и почему-то это возбуждало еще больше. А в какой-то момент Мелисса начала отвечать. Да так страстно, что я и ожидать не мог. Ее пальцы зарылись в мои волосы, хватая почти до боли. Поцелуй был яростным и неистовым, как и она сама.

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы за дверью не послышались чьи-то шаги и хихиканье. Кто-то дернул за дверную ручку. Судя по обмену репликами, какая-то парочка искала себе место для уединения. Эти звуки отрезвили. Мелисса изо всех сил начала меня отталкивать, и на этот раз я отпустил. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами и тяжело дышала. Грудь часто вздымалась, щеки раскраснелись. Даже то, что ее губы были слегка перепачканы моей кровью, почему-то не отталкивало, а наоборот.