— Меня зовут Таня.
В такие моменты бывало легче думать о себе как о ком-то другом.
Мужчина закурил сигарету и положил руку на колено Илоне. Не удосужившись купить ей выпивку, он просто плеснул своей водки в одну из грязных рюмок, стоящих вокруг него на столе, и подтолкнул к ней. Она принялась крутить ее в пальцах, ожидая, пока он что-нибудь скажет. Он опрокинул в рот остатки своей водки, не изъявляя ни малейшего желания разговаривать. Едва удержавшись, чтобы не закатить выразительно глаза, она сама попыталась завязать беседу.
— Как тебя зовут?
Вместо ответа он сунул руку в карман пиджака и принялся рыться там, а потом вынул ее и сжал в кулак. Илона решила, что это какая-то забава и что она должна подыграть ему. Она легонько постучала его по костяшкам пальцев. Он перевернул руку тыльной стороной вниз и принялся медленно разгибать пальцы…
На ладони у него лежал крошечный золотой слиток. Илона подалась вперед. Но, прежде чем она успела хорошенько рассмотреть его, мужчина вновь сжал кулак и спрятал золото обратно в карман, по-прежнему не произнося ни слова. Она окинула его внимательным взглядом. У него были покрасневшие от пьянства глаза, и их выражение ей очень не понравилось. Но ей не нравились многие люди, и в первую очередь те, с кем она спала. Если она начнет чересчур уж привередничать, то можно ставить точку прямо сейчас, выйти замуж за кого-нибудь из местных и смириться с тем, что придется остаться здесь до самой смерти. Единственная возможность вернуться в Ленинград, где жила ее семья и где жила она сама до тех пор, пока ее не сослали сюда, в жуткую дыру, о которой она никогда не слышала, заключалась в том, чтобы накопить достаточно денег и подкупить чиновников. Поскольку она не имела высокопоставленных и влиятельных друзей, которые могли бы отдать распоряжение о переезде, она нуждалась в этом золоте.
Он постучал пальцем по ее рюмке, в первый раз за все время открыв рот.
— Пей.
— Сначала ты заплатишь мне. А потом можешь указывать, что делать. Таковы правила, точнее, единственное правило.
По лицу мужчины пробежала рябь, словно она бросила камень в зеркальную гладь. На мгновение ей показалось, будто она увидела что-то отвратительное под маской равнодушия, что-то такое, отчего сразу же захотелось отвести глаза. Но золото заставило ее остаться на месте и смотреть на него. Он достал слиток из кармана и протянул ей. Когда она потянулась, чтобы взять камешек, он вдруг сжал ладонь, прихватив и ее пальцы. Не больно, но крепко. Илона могла или сдаться, или отнять руку, но при этом лишиться золота. Угадав, что от нее требуется, она улыбнулась и рассмеялась, как беспомощная девчонка, и ослабила хватку. Он отпустил ее руку. Она взяла слиток и принялась разглядывать его. Он походил на вырванный зуб. Илона подняла глаза на мужчину.
— Где ты его взял?
— Когда наступают трудные времена, люди продают то, без чего могут обойтись.
Он улыбнулся. Ее едва не стошнило. Что это за валюта? Он вновь постучал по ее рюмке. Зуб был ее билетом отсюда. Она одним глотком выпила дрянную жидкость.
Илона остановилась.
— Ты работаешь на лесопилке?
Она знала, что это не так, но вокруг стояли домики, в которых жили заводчане. Он не дал себе труда ответить.
— Эй, куда мы идем?
— Мы почти пришли.
Он привел ее к вокзалу на окраине города. Хотя здание было новым, его возвели в самом старом районе, застроенном однокомнатными хижинами с жестяными крышами и тонкими фанерными стенами, теснившимися по обеим сторонам улиц, превратившихся в сточные канавы. Эти халупы принадлежали рабочим лесопильного завода, которые жили по шесть-семь человек в комнате, и это никак не годилось для того, что было у обоих на уме.
Было очень холодно. Илона стремительно трезвела. От долгой ходьбы у нее начали болеть ноги.
ebooksa