– С удостоверением он мог передвигаться по всему СССР, без помех заселяться в лучшие гостиницы и задавать сколько угодно вопросов, – сказал Иван. – Это объясняет, почему банда действовала так широко… Нам нужен ордер на обыск и арест. Ждите меня на месте, если Калинин появится – задержите его.
Он повесил трубку, потом снял ее снова, чтобы вызвать конвойных.
– Имя Дмитрий Калинин вам что-нибудь говорит? – спросил Опалин напоследок у Лучина.
– Я слышал только о Калинине, который глава ЦИКа, – пробормотал тот, пожимая плечами. – Но его, как и меня, Михаилом зовут…
Конвойные увели Лучина, а Опалин отправился за ордерами.
О том, что произошло на Большой Пироговской, Иван позже вспоминать не любил, потому что мать Дмитрия Калинина устроила им форменный ад. Эта нестарая еще женщина, на вид ничем не примечательная, была, очевидно, ради своего сына готова на все, а появление сотрудников угрозыска и их расспросы она однозначно трактовала как угрозу своему ненаглядному Митеньке. Она лгала, сыпала оскорблениями, театрально падала в обморок, порывалась разбить камеру Спиридонова, угрожала звонить Горькому, писать наверх, кричала на весь дом, что ее убивают, и в следующую же минуту пыталась валяться в ногах у Казачинского, которого из-за новой формы и бравого вида ошибочно приняла за главного. Когда сотрудники угрозыска стали обыскивать комнату Дмитрия, она набросилась на них с кулаками, а нарвавшись на отпор, повалилась на диван и стала кричать, что умирает. Управдом и дворник, позванные в качестве понятых, стояли и в остолбенении созерцали разворачивающуюся перед ними драму. Ничего подобного они не ожидали, потому что Калинины слыли примерными жильцами, которые никогда…
– У Дмитрия были друзья? – спросил Опалин у управдома.
Морща лоб, тот стал припоминать. Девушки вокруг Дмитрия вертелись, это да, а вот насчет друзей…
– Дружба не дружба, а его родственника я иногда видел, когда он в гости заходил, – признался управдом.
На диване мать Калинина дрыгнула ногой и осыпала говорящего градом проклятий.
– Что за родственник? – спросил Опалин.
– Я, простите, фамилию не знаю, только имя: Сергей. Вроде как двоюродный он, что ли…
– Ищи записную книжку или адресную, где его знакомые значатся, – велел Опалин Петровичу, который осуществлял обыск.
Никакой записной книжки, впрочем, так и не нашлось, зато в столе был обнаружен обрывок бумаги, на котором было нацарапано: «Сергей 3-99-62. Перезвонить».
Опалин позвонил на Петровку и попросил установить адрес по номеру телефона. Как оказалось, данный номер относится к коммунальной квартире на Никитском бульваре.
– Юра, ты со мной на Никитский, – распорядился Опалин. – Петрович! Яша! Вы остаетесь здесь и продолжаете обыск.
Выйдя из квартиры, он столкнулся с Лизой, которая не участвовала в следственных мероприятиях и осталась на лестничной клетке. Девушка стояла, обхватив себя руками, и Опалин, поглядев ей в лицо, понял, что Лизе, с одной стороны, не по себе, а с другой – она впервые по-настоящему увидела сумеречную сторону человеческой натуры, с которой он сталкивался каждый день, и это зрелище в какой-то мере заворожило ее.
– Почему она так страшно кричала? – спросила Лиза, ни к кому конкретно не обращаясь. – Как будто ее бьют…
– Никто ее не бил, – обиделся Юра. – Это она на нас кидалась. Горьким угрожала, обещала, что он на нас найдет управу… Сатрапами нас обзывала! Иван Григорьевич, а что такое сатрап?
– Сволочь, наверное, – коротко ответил Опалин. – Лиза, давайте мы вас подвезем домой, а потом отправимся на Никитский.
ebooksa