Ни по-нашему, ни на каком-либо понятном языке эти четверо не разговаривали, и поэтому расспросить их, кто они такие и откуда, не представлялось возможным. Единственное, чего удалось добиться – так это того, что эта женщина начала тыкать себя в грудь, произнося слово что-то вроде «демм». Непонятно было, это ее имя или так называются подобные ей люди. Ясно было только то, что, как сказал Змей, этих четверых хвостатых-рогатых породил какой-то очень отдаленный мир, где местное население не похоже на нас. Правда, при этом он добавил еще очень много непонятных слов, но я язык людей Серегина знаю еще очень плохо, и, как говорит девочка Ася-Матильда, разговариваю «как таджик на рынке», правда, каждый день у меня случаются улучшения, а так как я очень умная, то скоро научусь говорить так хорошо, что никто и не поймет, что я не соплеменница Серегина.
Потом Змей связался с Серегиным и начал с ним о чем-то разговаривать, а я терпеливо ждала, разглядывая этих краснокожих, а они в это время смотрели на меня и на Змея, и на его людей – наверное потому, что все мы были одеты очень непохоже на то, как одеваются люди в этом мире, а мир рогатых-хвостатых, наверное, такой дикий, что если там что и носят, так это только набедренные повязки. Вот я какая – еще совсем недавно (меньше дней, чем пальцев на обеих руках) думала, что мир существует только один, и именно в нем я и живу, а теперь пытаюсь представить себе то, как живут где-то рогатые-хвостатые люди – как друг друга любят, что едят на обед и какую одежду носят, когда жарко, и какую, когда идет дождь… Серегин и богиня Анна говорят, что это воображение – и когда оно есть, это лучше, чем когда его нет. А тут все наоборот. Если у тебя есть это воображение, то ты беспочвенный фантазер, а если нет, то надежный товарищ, на которого можно положиться.
Но долго раздумывать над этой темой мне не дали. Змей сказал, чтобы я вместе с Беком отвела всех этих рогатых-хвостатых туда, где находятся Серегин и жрец Единого, хотя, по моему мнению, тут будет более полезной госпожа Анна. Но моего мнения пока что еще никто не спрашивает, поэтому я вывела их всех четверых из клетки и вручила им хитоны примерно по размеру – для того, чтобы они смогли одеться. Ох и намаялась я с ними, пока они смогли кое-как, сикось-накось, завернуться в выданные им куски ткани. Ну не умеют эти рогатые-хвостатые дикари носить наши хитоны – еле удалось на пальцах рассказать и показать, как это надо надевать и застегивать. Как только всех четверых можно было считать кое-как одетыми, мы выстроились в колонну и пошли к покоям старшего жреца Терресия, который, как сказал мне Змей, теперь уже далеко не старший жрец, а подозреваемый в особо опасном преступлении, за что ему грозят такие наказания, как «кирдык», «пипец», а также «большая и малая токатумба». А самая маленькая девочка при этом так смешно семенила рядом с матерью, путаясь в своем одеянии, пока Бек не поднял ее на руки и не понес, как обычного человеческого ребенка. Он добрый – и это хорошо. Так он и донес эту мелкую до самых покоев бывшего старшего жреца.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич.
Все страньше и страньше, сказала Алиса. Не успели мы чуть перевести дух после знакомства с той, кого тот, кто разговаривает голосом отца Александра, по-дружески называет сестрицей – как она, то есть Кибела, совершенно по-современному закинула ногу на ногу, после чего вздохнула и достала из кармана блузы коричневую пачку дамских сигарет «Филипп Моррис», вытащила оттуда одну сигарету, взяв ее в рот, а саму пачку протянула в сторону Кобры и Анастасии.
– Угощайтесь, дамы, – любезно произнесла она.
– Не курю, уважаемая, и вам не советую, – отказалась от сигареты Кобра, а Анастасия в ответ только отрицательно замотала головой.
– Зря, зря, – усмехнулась Кибела, убирая сигареты в карман и доставая оттуда зажигалку, – Одно из преимуществ богини как раз и состоит в том, что ей доступны многие человеческие слабости, без обычных для смертных тяжелых последствий.
– Например, слабость убивать своих любовников? – усмехнулась Кобра в лицо Кибеле как равная равной.
– Ну, – ответила Кибела, выпустив в сторону от нас длинную струю дыма, – равного мне мужчину невозможно найти по определению, а низшие, хоть один раз получив доступ к телу, становились такими надоедливыми попрошайками, что я просто не знала, куда от них деваться. А без мужчин мне никак нельзя. Без них не родятся мои дочери, без них скучна и уныла моя жизнь. И вот ведь что самое интересное – все заранее осведомлены, чего стоит ночь любви у богини Кибелы, но это никого от нее не отвратило.
Более того – желающие доставить мне удовольствие, зачать мне очередную дочь и умереть выстраиваются в очередь, записываясь в нее за много лет вперед. А как же иначе, ведь очередного любовника я призываю к себе один раз в олимпиаду, и думаю, что многие будут недовольны, когда вместо очередного писаного красавца, жаждущего смерти в моих объятиях, я призову к себе это, случайно попавшее в мои сети тупое воплощение грубой физической силы, которую несомненно должна будет унаследовать моя и его дочь. Грядет ужасное время решающей схватки со злом, и грубая физическая мощь среди моих дочерей совсем им не повредит. Не так ли, мой дорогой мужчинка?
Лицо тевтона перекосила гримаса омерзения и какой-то внутренней ожесточенности.
– Мне отвратительна сама мысль, – выбрасывая слова вместе со слюнями, пролаял он, – что я стану отцом мерзкой полукровки – неуправляемого, злобного, ужасного и отвратительного существа, которого по нашим расовым законам просто не должно существовать… Я жалею о том, что больше не имею силы, способной призвать сюда моего господина, для того чтобы он пришел и учинил над тобою свой ужасный суд. Когда мы захватывали твоих девок после честной схватки в голой степи, было дело – мы не только насиловали их, связав по рукам и ногам, чтобы они даже не могли пошевелиться, но и, удовлетворив свое мужское естество, вспарывали им животы своими мечами, отдавая их души херру Тойфелю, чтобы они не смогли зачать и родить от нашего семени, как это повелевают делать наши расовые законы.
– А как же, – спросил я, – те шашни, которые вы крутите с некоторыми из амазонок, пошедшими по пути предательства своего народа? Какова будет их судьба в том, что вы называете Новым Порядком для этого мира?
– Кто ты такой, человек с мечом бога Ареса, – высокомерно спросил тевтон, – чтобы задавать мне, магистру фон Меллентину, такие глупые вопросы? Конечно же, они все будут уничтожены. Во-первых – потому, что принадлежат к низшей расе, а во-вторых – потому что предавший единожды предаст и еще раз, и от таких людей надо избавляться независимо от их происхождения.
В этот момент бывший старший жрец Терресий отчаянно завыл, наконец поняв, что все это время был всего лишь удобным дураком для людей, которые никогда и не собирались выполнять данные ему обещания.
– Ты спрашиваешь, кто я такой? – жестко усмехнувшись, переспросил я. – Запомни, дубовый тевтонский придурок, что я русский солдат, то есть – самый ужасный кошмар, который когда-нибудь преследовал тебя по ночам. Мои предки в сорок пятом году так отодрали твоих предков, что те сбежали от них в этот глухой и захолустный мир, а теперь уже мы пришли по ваши души, ибо вы слишком много о себе возомнили.
– Признаю, – стушевался фон Меллентин, – было такое дело. И скажу, что если у тебя в руках меч Ареса, то значит, ты надлежащий потомок своих предков. Но о каком сорок пятом годе ты мне говоришь, русский? Танковый корпус СС, которым командовал мой отец, был уведен в этот мир нашим господином в панике и хаосе сентября сорок третьего года, когда русская армия особого назначения прорвала фронт под Бреслау, за три дня марша с ходу форсировала Одер, взяла Дрезден, Хемниц и Эрфурт, оказавшись фактически в тылу у корпуса моего отца. Севернее на запад к Берлину через Одер рвалось еще одно такое же русское соединение. Корпус моего отца застрял на левом берегу Одера, оказавшись в глубокой щели между двумя наступающими русскими армиями, фактически в окружении, и был обременен толпами в ужасе спасающихся от русского нашествия беженцев. Именно тогда мой отец и принял от нашего господина то самое предложение, от которого было никак нельзя отказаться…
Нифига себе порезвились ребята, кем бы они там ни были! Интересно, что нужно было сделать, чтобы выйти к Берлину уже осенью сорок третьего? Но сейчас гадать об этом бессмысленно, удовлетворить любопытство можно только если добраться до летописей Ордена, не раньше. А пока думать об этом бессмысленно.
– Это не имеет никакого значения, – неожиданно ответил тевтону отец Александр. – У той войны было множество вариантов, но во всех из них победители из Антигитлеровской коалиции поднимали свои флаги над вдребезги раздолбанным Берлином.
ebooksa