– Женщины и один из мальчиков, – ответил я, – это члены нашей управляющей магической пятерки, позволяющей нам перемещаться между мирами, а то, что среди нас есть дети, стало результатом многоуровневых интриг различных особей разной степени противности и одного трагического и одновременно счастливого совпадения.
– А как это? – не понял Коломийцев.
– Трагическим это событие было потому, что дети вместе со своей воспитательницей, ведомые любопытством, оказались в одном очень нехорошем месте, а счастливым это совпадение оказалось потому, что в том же месте и в то же время оказался я со свой группой и отцом Александром. Надо же, прошло всего три с половиной месяца, а кажется, что минула целая вечность. Впрочем, детям с нами нравится, потому что тут они живут настоящей, полноценной жизнью, дышат полной грудью и знают, что все, что им говорят, является чистейшей правдой. А это дорогого стоит. И если мальчики еще немного скучают по родителям и друзьям, то девочки – это сироты из детского дома, и здесь я им за отца, а их воспитательница боец Птица, в миру Анна Сергеевна, за приемную мать.
– А она красивая, – оглянувшись, заметил Коломийцев, и его выразительные глаза, когда он снова повернулся ко мне, лучились теплотой и интересом, – и дети у вас действительно очень счастливы. Только вот почему они в форме, как положено, а их воспитательница нет?
– Боец Птица – это вещь в себе, и форму не надевает принципиально. Но в своем деле она крайне хороша, так что пусть ходит в чем хочет, дело от этого не страдает. И кстати, Виктор Александрович, не надо так глубоко вздыхать, оглядываясь в ее сторону. Птица у нас уверена, что достойным ее может быть только высокодуховный, воздушный и неземной мужчина, сотканный из одних только достоинств и напрочь лишенный недостатков – так что нам, обычным мужчинам, приходится обходиться княгинями или там богинями, а боец Птица – это просто не про нас.
– А жаль, – вздохнул капитан, пряча лукавые искорки в глазах, и, еще раз оглянувшись, добавил: – Но вот мы и пришли, Сергей Сергеевич, разрешите построить людей?
– Стройте, Виктор Александрович, – ответил я, и капитан Коломийцев два раза лихо свистнул, после чего все пришло в движение.
Бойцы разведроты, споро разбиравшие три большие взводные палатки и укладывавшие имущество в кузов прикомандированного «Урала», мигом побросали все свои дела и построились в шеренгу по два с весьма похвальной быстротой. В общем строю издалека этого заметно не было, но теперь я с удовольствием констатировал, что и по внешнему виду, и по физическому состоянию бойцы и командиры изрядно отличались в лучшую сторону от общеполкового, так сказать, уровня. Форма на всех если не постирана, то явно чищена щеткой, и более того, у всех бойцов подшиты свежевыстиранные подворотнички. В пехотном батальоне такое было только у самых борзых «землячков», у танкистов и самоходчиков подшива была тоже не у всех, а тут все поголовно блистали белыми полосками над воротниками кителей. Во-первых, это говорило о взаимовыручке внутри подразделения, и во-вторых, о нежелании бойцов и командиров опускаться до уровня бомжей. Где же они доставали мыло для стирки и свежее полотно, или у них старшина такой запасливый и все это время централизованно снабжал бойцов мылом и подшивой? В любом случае – честь им всем и хвала, потому что тщательно следить за своим внешним видом стараются только те люди, которые еще не опустили руки и продолжают бороться против самых неблагоприятных обстоятельств. Этот факт, конечно же, не мог не воодушевлять.
– Благодарю за идеальный внешний вид, – сказал я, пожимая руку Коломийцеву, – а теперь вы знаете, что нужно делать. Исполняйте!
И вновь принятие клятвы прошло без сучка и без задоринки, и мой меч стал тому свидетелем, полыхнув яркой вспышкой. Да, эти бойцы пришли ко мне по-настоящему, без всяких задних мыслей, и безоговорочно стали такими же моими, как бывшие курсанты майора Половцева, амазонки, «волчицы» и лилитки.
Темп разбора палаток после принятия клятвы, похоже, даже удвоился. Люди Коломийцева явно стремились как можно скорее покинуть опостылевший, пропахший человеческими экскрементами и безнадежностью холм и переместиться в мир высоких горных лесов и увидеть затерянный среди них заброшенный волшебный город. А я окончательно для себя решил – разведывательному батальону быть. Надо будет только еще немного поработать с дикими лилитками, а также с пленными амазонками-ренегатками, ведь многие из них пошли в эти разбойные формирования только потому, что больше было некуда. Но сперва роту капитана Коломийцева требуется перебросить в заброшенный город мира Содома и пусть там с ними поработает майор Половцев и его инструктора-егеря, а мне уже пора заняться и другими делами.
Например, необходимо еще раз переговорить с Кибелой по поводу имеющегося у нее разного человеческого неликвида, то есть тех ее дочерей, которые по разным причинам не хотят и не могут вписаться в построенное ею общество. Сотни две-три я бы еще взял – можно даже брюхатых или с детишками на руках, так даже лучше, потому что драться за своего благодетеля такие амазонки будут как львицы – насмерть.
Пятьдесят седьмой день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.
Ну что я за человек такой – вечно мне чего-то не хватает. Вроде все хорошо, и я живу интересной и насыщенной жизнью, а вот чувствую, что во мне назревает какое-то неудовлетворение – и все тут. Я пытаюсь об этом не думать, но оно, это недовольство, скребет изнутри так нудно и настойчиво, не давая мне покоя – такое бесформенное, неопределенное чувство, в наличии которого стыдно признаться даже самой себе. Вот так – я маг разума, а боюсь заглянуть в себя саму. Однако, чувствую, сделать это все же придется, и довольно скоро – ревизия и уборка собственного внутреннего мира должна стоять в ранге необходимых периодически процедур не только для мага разума, а вообще для любого человека, если, конечно, он не хочет быть быдлом и стремится совершенствовать свою личность. Вот только выберу свободное время – и обязательно разберусь со своим внутренним миром. А то чужие эго обласканы мною и обихожены, а свое при этом остается в полном небрежении.
А пока скучать нам не приходится. Наше общество пополнилось целым танковым полком, или чем-то вроде того. Я в этом не разбираюсь. Ну, по крайней мере, большинство этих солдат и офицеров на настоящий момент добровольно и осознанно присоединились к нам, откликнувшись на Призыв Серегина. Теперь они живут с нами бок о бок, постепенно осваивая принципы нашего, казалось бы, бесхитростного бытия. Особенно новичков поражает факт наличия магии. И даже к самым примитивным проявлениям данного явления они относятся с некоторой опаской и настороженностью. Но это у них скоро пройдет – человек быстро привыкает ко всему, и к необычному тоже, особенно когда убеждается, насколько магия удобна и практична – разумеется, для тех, кто владеет соответствующими талантами.
А самой радостной новостью стало то, что вместе с полком нам достались еще клуб, библиотека и полковой духовой оркестр. Да-да, самый настоящий военный духовой оркестр, вместе с музыкантами и инструментами. Подумать только – неужели у нас будет самая настоящая живая музыка, а не какой-то там магнитофон? Неужели нам по вечерам можно будет организовать танцы под этот духовой оркестр…
Обратившись к Серегину с этим вопросом, я тут же получила от него «добро» и поручение заняться организацией вечернего досуга. Инициатива в армии наказуема – кто предложил что-то сделать, тот и будет с этим разбираться. Ну да я и не против. Надо сказать, что в нашей жизни уже было все, что может прийти в голову – и война, и победы, и встречи с очевидным-невероятным; и до появления оркестра нам не хватало лишь культурно-массовых мероприятий.
Теперь после ужина и до десяти вечера, когда у нас случается отбой, я работаю кем-то вроде директора танцплощадки и каждый вечер летаю как стрела, все организовывая, согласовывая и договариваясь. Вот тут уж мои организаторские способности проявили себя в полной мере. Единственным местом, где можно было устроить массовые танцы под живую музыку, был большой ровный луг сразу за городскими воротами – там должно было хватить места для всех желающих принять участие в этом развлечении. Для того чтобы оформить эту площадку как положено, правда, пришлось договариваться с Духом Фонтана и Духом Города, но это того стоило. Дух Фонтана подвел к той площадке свой магопровод и вырастил по ее краям свои питьевые фонтанчики, а Дух Города за одну ночь вырастил на ней особым образом посаженные магические деревья, цветы которых распускались с наступление темноты и под музыку начинали светиться и мерцать разными цветами, как огромная магическая цветомузыка. Еще несколько деревьев с белыми цветами поярче освещали площадку для оркестра. Все получилось красиво и очень романтично.
На то, чтобы организовать первое мероприятие должным образом, я потратила немало сил и энергии, подойдя к этому делу творчески и со всей душой. Причем у меня появилось множество помощников, и первые из них – мои гаврики. Они, а также две младшие чертовки, и помогли мне нарисовать великолепную афишу. К слову сказать, и краски, и кисти, и ватманские листы, не говоря уже о карандашах и линейках – все это богатство капитан Серегин любезно конфисковал из богатых закромов заведующего полковым клубом, который пока еще сидел в карантине.
ebooksa