– О, милая… – сказал Вернер срывающимся полушепотом, и его глаза заблестели, – наш ребенок… Боже мой… – он растерянно разглядывал младенца, – какая неожиданность… Тут он, видимо, вспомнил, что мы здесь не одни, и стал стыдливо озираться. Однако его собеседники смотрели на нас понимающе-снисходительно. Однако он счел, что для выражения чувств лучше будет найти другое время и стал поспешно рассказывать мне:
– Знаешь, Ники, как только пал херр Тойфель и был заключен мир, я принялся везде тебя искать. Но мне ответили, что такой воительницы в храме Поющих Ветров не существует, и тогда я с горя записался в эту экспедицию для покорения другого мира, и уже тут после первой битвы услышал Призыв и перешел на службу к капитану Серегину. И, о чудо – я неожиданно встречаю тебя, моя милая, да еще и с нашими ребенком на руках… В этом, несомненно, есть рука самого Отца.
– Чьего отца? – не поняла я, – твоего отца, Вернер?
– О моя милая дикарка, – воскликнул Вернер, – Отец Небесный есть создатель всего сущего, но об этом мы поговорим сегодня вечером. А сейчас встань, пожалуйста, в строй, мы и так уже потеряли достаточно времени.
Таковы эти тевтоны – едва только прошло первое очарование нашей встречи, как он уже ставит меня в строй и начинает командовать, потому что сегодня он здесь начальник, а не я. Вечно у них в голове какой-то великий могущественный мужской Бог, который учит их как жить. Не успели они избавиться от херра Тойфеля, как тут же обзавелись каким-то Отцом, которому принялись молиться с прежним пылом. Боюсь, что в нашей семье будет не избежать религиозных споров. Пусть даже Великая Мать отказалась от меня, как от негодной дочери, но я при этом все равно остаюсь примерно-правоверной амазонкой, не отступающей от внушенных в детстве идеалов.
И только потом я узнала, что одним из тех командиров, с которыми разговаривал мой милый Вернер, был сам капитан Серегин. Какой ужас! Не успела я завербоваться в его войско, как тут же выложила напоказ всю свою личную жизнь.
Шестьдесят пятый день в мире Содома. Вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Ася, она же Асель Субботина, она же «Матильда».
Ух ты, ну и жизнь пошла в последнее время, только успевай вертеть головой. Посмотрите налево, там наши дикие советские предки, которые жили еще задолго до моего рождения и не знают, что такое мобильный телефон, персональный компьютер, интернет и прочие достижения цивилизации. Серегин их тоже не особо уважает, называет их поколением, просравшим Страну – вот именно так, страну с большой буквы, но при этом считает, что если к ним приложить руки и немного обтесать, то толк непременно выйдет. А вот их старшие начальники – они уж точно безнадежны. Но я этого еще не понимаю. Я пока еще всего лишь маленькая девочка, которая старается держать глаза и уши открытыми, а рот, наоборот, закрытым.
В то же время, если посмотреть прямо, то есть уже направо, то можно увидеть инверсионный след от пронесшейся мимо банды юных амазонских школьниц-гимнасисток, которых исключили из ихней школы за мелкие проказы и неугомонное поведение, а там это кончается печально. Если родственники исключенной девчонки не могут выплатить гимнасии долги за обучение, то ее продают в рабство. Мальчишки там вообще второй сорт, и даже не учатся в школе. Считается, что мужчина у амазонок годен только для ОДНОГО, но мне об этом ОДНОМ знать пока преждевременно. Мала еще. А я знаю. Кто ж не знает, откуда дети берутся? Хотя, вру – есть такие. Помнится, в школе я с одной «домашней» девочкой разговаривала, так она аж расплакалась, пытаясь доказать мне, что дети получаются от поцелуев, а то, чем занимаются плохие дяди и тети – это гадость, и порядочные люди этого не делают. Как же я над ней смеялась!
Так вот, Серегин выкупил у храмов этих как бы бесполезных девчонок и начал учить их на разведчиц, связисток и прочих нужных нам людей.
Кстати, все девочки в этом отряде примерно моего возраста в одиннадцать-тринадцать лет, и я с ними даже немного подружилась. Они все классные! Настоящие дикие оторвы. Тел – она, конечно, тоже оторва, но она все-таки деммка, а тут свои, человеческие девки, с которыми можно побеситься и посплетничать. Правда, пока они по-русски говорят не очень, но и я тоже не забыла латынь и могу с ними немного потрепаться о нашем, о девчачьем. Только «классная» у них слишком строгая, потому что это дикая лилитка по имени госпожа Ланг. Она черная, высокая и худая как палка. А еще у нее на теле везде есть такая клевая татуировка, которая делает ее похожей на длинную, стройную и очень опасную ядовитую змею. Сначала я тоже хотела сделать себе такую татуировку, но потом подумала, что это ни к чему, потому что один раз ты ее делаешь, а потом фиг от нее отделаешься. Быть может, лучше попросить Димку сделать мне такие же острые уши, как у лилиток или, может, ну нафиг и их?
А еще мы ходим в библиотеку. Она, конечно только для военных, но мы теперь тоже слышали Призыв, и капитан Серегин взаправду взял нас на службу посыльными, потому что все равно нас не удержишь, и папы с мамой, к которым нас можно отправить, тут тоже нет. Библиотекарь Ольга Васильевна сначала нас немного боялась – в смысле боялась, что мы начнем рвать книги – но мы все же не такие дикие и никаких книг рвать не собирались, а Димка своей магией даже вылечил несколько совсем старых книжек, которым было плохо, плохо, совсем плохо, после чего мы в библиотеке стали самыми желанными гостями. Я даже не думала, что после всех наших приключений просто почитать книжку окажется таким большим удовольствием. Особенно мне почему-то понравились книжки про героев-пионеров, воевавших в партизанских отрядах, и потом я даже долго плакала из-за этих книжек, потому что узнала, что все эти герои, мальчики и девочки – все погибли, потому что их убили фашисты или наши предатели – дерьмократы и либерасты.
Но ведь Серегин же не позволит, чтобы нас убили! Он же настоящий бог войны – великий и ужасный, уничтоживший херра Тойфеля и пленивший Зевсия, с которым даже Кибела разговаривает очень вежливо, и в которого втайне влюблена сама Афина. А еще задается и делает вид, что гордая. Да если бы Серегин только поманил ее пальцем, то побежала бы за ним эта Афина как миленькая, никуда бы не делась. Артемида же побежала, и даже без всяких надежд на взаимность, лишь бы быть поближе к своему «предмету». Кто такие против Серегина фашисты? Тьфу на них и растереть вместе с их гадским Гитлером.
А еще мы рассказываем Ольге Васильевне о наших приключениях с самого первого дня по самое сегодня. Все рассказываем, про местных фашистов-тевтонов, про сожженный поселок, который освободили наши солдаты, про бой в ущелье и про то, как наши переделывали Гретхен, которую сперва немного ранили и взяли в плен. Потом мы рассказывали про штурмоносец, Елизавету Дмитриевну, и другие миры, на что Ольга Васильевна сказала, что если миров действительно больше одного, то значит их очень много.
К сожалению, ни в храме Вечного Огня, ни при штурме логова херра Тойфеля, ни когда Кобра замочила Посейдона, мы не присутствовали, и рассказать об этом тоже могли только с чужих слов. Зато как Агния мочила своим мечом Аполлонуса, напавшего на Анну Сергеевну, мы видели во всех подробностях. И поделом этому Аполлонусу! Сначала он напал на Серегина и огреб от него по самое не хочу. Потом решил, что если Серегин для него слишком крутой, то надо наехать на самого слабого из нашей команды, и тут опять просчитался, на этот раз фатально. Агния тоже оказалась крутой, как-никак дочь самой Кибелы. Кто наших обидит – тот трех дней не проживет.
Конечно, рассказывала в основном я, и еще немного Митька, потому что Димке всегда некогда, а Янка у нас очень сильно стесняется при посторонних. Когда мы рассказывали эти истории, то в библиотеке успела собраться целая толпа, которая нас слушала. Там и солдаты из полка в увольнении, и офицеры, а также даже некоторые лилитки и «волчицы», которые ходят в библиотеку учиться читать по-русски, и Ольга Васильевна с ними занимается как с первоклашками. Она-то нам и сказала, что если бы о наших приключениях написали книжку, то и Дюма и Жуль Верн нервно курили бы в сторонке. Ну да, тут и без Жуля Верна тесно, мы и сами хорошие писатели. Вот возьмем и напишем книжку о наших общих приключениях, и назовем ее «Туда и обратно. Путешествие капитана Серегина и его друзей в подвалы Мироздания и возвращение их обратно в Верхние Миры». Но Ольга Васильевна сказала, что для того, чтобы написать хорошую книжку, мало будет знать интересные истории, надо еще очень много учиться, сперва в школе, а потом и в институте, иначе ничего не получится. Ну, это она зря, у нас и так все получится. Вот только открою в себе магический талант к литературе – так сразу сяду писать книжку.
Тогда же и там же. Библиотекарь Ольга Васильевна Потапова
Сначала новая жизнь казалась мне страшным сном, бесконечным ужасом, который обязательно должен был закончиться ужасным концом. И так два месяца подряд каждый день становилось все хуже и хуже. Мой Саша все эти дни клял себя и начальство за то, что позволил мне поехать с полком, а не оставил в военном городке вместе с остальными семьями офицеров, которые должны были приехать к новому месту дислокации полка позже. Да, так получилось, и теперь уже ничего не изменишь! Мужа и так должны были переводить в Союз, поэтому контейнер с нашими вещами уже уехал к маме, да и наши дети с лета тоже остались у бабушки, и меня, собственно, в военном городке уже не держало. Так что влипла я в эту историю вполне закономерно. Решила проехать вместе с эшелоном, для того чтобы сэкономить на билетах, и на тебе – вместе со всеми попала в настоящий кошмар.
Мы уже думали, что завтра-послезавтра рухнут последние остатки дисциплины и в полку начнется самая настоящая анархия – и тут на горизонте, как призраки надежды, появились люди капитана Серегина. С первого взгляда было понятно то, что окружившие наш лагерь бой-бабы, которые сами себя называют воительницами, были одеты отнюдь не в нашу форму, но их одежда и доспехи очень походили на обмундирование наших солдат, и поэтому вызывали определенное доверие. Кроме того, наше положение дошло до крайней точки отчаяния, а окружившая нас армия вооруженных женщин вела себя очень осторожно и не совершала никаких враждебных движений. Потом в дело вступил сам Серегин – и наш полк пал к нему в руки как чуть подгнившая перезрелая груша. У страшной сказки оказался вполне счастливый конец.
ebooksa