Я победно указал рукой на Борборыча и гордо хлопнул себя по ноге — к сожалению, сломанной. И она тут же о себе напомнила — от боли я отрубился, только и успев заметить очередной ехидный лог от системы. Что-то там о сильной боли, которая всех вокруг радует, кроме меня…
Следующее включение Филиппа Львовича было значительно более приятным, чем все предыдущие вместе взятые. Я хотел пить и жутко хотел есть, зато у меня перестала кружиться голова, нога уже не так сильно болела, а места волдырей затянуло коростой. Я шёл на поправку, и система с этим была согласна, сняв дебафы!..
— Ага, прочухался… — довольно кивнул Борборыч, сидевший рядом с костром.
Его физиономия тоже претерпела изменения. Теперь она смотрела на мир грустными глазами и могла похвастать коркой грязно-жёлтого цвета.
— Готов принимать отчёт, командир? Или опять в несознанку уйдёшь? — поинтересовался рейд-лидер.
— В еду и питьё уйду, — хрипло ответил я, ворочая языком в сухом рту. — А потом отчёт…
И то, и другое «гвардейцы» мне предоставили почти мгновенно. Пока я ел и пил, Борборыч начал рассказывать.
Кутуль-кава удалось завалить! Когда он добивал тех, кто бросился в атаку, успели освободиться те бойцы, кого он заплевал в самом начале. Дружно навалившись на него и отрубив последние ноги, тварь жестоко добили — хотя после моей булавы она и так выглядела весьма скверно. Полезного с кутуль-кава было добыто много. Три серых шара и многочисленные куски «внешнего скелета» (как это обозвал Дойч). Вот только после смерти твари все эти куски быстро начали терять свою прочность, высыхая — и становясь тонкими, ломкими и бесполезными. Полежав, туша поверженного исполина начала ужасно вонять, так что лагерь вынужденно перенесли.
По результатам боя выжило всего тридцать четыре человека, включая меня. К сожалению, Барэл и Мадна не выкарабкались. В общем, половина отряда ждёт нас в посёлке. И им явно лучше, чем нам — потому что при перерождении тушка появляется здоровой и счастливой. А мы тут страдаем…
Кроме того, выжившими было обнаружено логово кутуль-кава. И вот там всё было значительно лучше — в логове была реально ценная добыча! Как мне объяснил Дойч, кутуль-кава — настоящий слизняк с жёстким внешним скелетом. Жрать добычу он не может, как и переваривать достаточно плотные вещи. Так что оплёвывает жертв кислотой и пеленает их в коконы, в которые по мере необходимости добавляет кислоту — пока внутри не останется исключительно питательная и почти переваренная кашица из мягких тканей. Кашицу он и высасывает, выбросив остальное. Так себе рецептик, но аппетита он мне почти не испортил…
В общем, одежда, оружие и личные вещи от кислоты кутуль-кавы страдают меньше — и часто остаются целыми, хоть и весьма отвратительными по внешнему виду. Так что в логове твари скопилось немало ценного: каменные орудия, неплохое примитивное оружие, деревянные и костяные предметы. И ещё много скелетов, которые кислота не брала. Не человеческих — нет, а бедных заживо переваренных животных…
— Но самая главная добыча, — торжественно проговорил Борборыч, — это вот!
Он гордо протянул мне какой-то коричневый калач. Я сначала подумал послать его на фиг с такими шутками… Однако стоило мне коснуться прохладной гладкой поверхности калача, как всё встало на свои места.
— Это что? — тихо спросил я, ещё не веря своему счастью.
— Это самородная медь, Филь, — ответил Дойч. — И её тут дохрена! И если ты подумал о бронзе, то я примерно знаю, где найти олово.
— Зачем нам олово? И вообще… А где у нас олово? — удивлённо спросил я.
— Потому что бронза — это сплав олова и меди! — пояснил Борборыч. — А олово было на нескольких самородках, которые сдавали Кириллу. Я лично видел.
— Стоп! Выходит, здесь у нас месторождение самородной меди, а где-то в верховьях Золотой есть место для добычи олова и золота?
— Ну вот, а выговорили, что он теперь совсем дурачок!.. — усмехнулся Дойч.
— И какая тварь тебе такую гадость сказала? — с интересом уточнил я.