— Пре-ду-смо-три-тель-ный! — наставительно заявил Вислый.
— Оба! — осуждающе добавил Толстый.
— Два! — кивнул Вислый.
— Ну ладно-ладно! — сдался я. — Так что за «чэ-пэ», Кирь?
— Да у Саши с этими на сухих холмах тоже не срослось… — объяснил Кирилл. — А теперь они обиделись, что мы всё время к ним ходим, и сами к нам пришли. Убили двух девушек у родника …
— Ну так… Может, мы всё-таки сходим? — предложил Борборыч.
— Да вы-то сх
— Да как хотите…
Больше мы на эту тему в этот день не общались.
День тридцать шестой!
Вы продержались 35 дней!
— Домо-о-ой! О-о-ой!..
— А-а-а-а-а!
Крик явно принадлежал не Плутону, чьи песнопения звучали значительно ближе. Да и голос был женский. Я выскочил из «склепа» быстрее, чем успел проснуться, держа в руках булаву и злобно зевая до хруста в челюсти.
Бессменный радиобудильник застыл в нескольких шагах от обрыва, обеспокоенно глядя куда-то в сторону ворот. Под обрывом раздавался гомон и звучали встревоженные голоса. Из центра крепости был слышен женский плач и причитания.
Небо сегодня нависало даже ниже, чем вчера, а море было ещё более бурным — и даже цвет поменяло, сделавшись каким-то злым, тёмным… И настроение у меня снова было препаршивое…
— Плутон, ты прыгнуть забыл! — напомнил я парню.
— А… Да… — растерянно ответил тот, а потом махнул рукой. — Ну я сейчас… Когда девушке одежду дадут, тогда уже и прыгну.
— А это кого ты пел? — спросил я.
— А, это… Да рокер один, хотя многие его и рокером-то не считают…