— Слышь, борода, мама учила меня с незнакомыми людьми в незнакомом месте не говорить, — спокойно ответил я. — А чужого я тут и не вижу… Вот разве что ложка.
И я продолжил есть. При этом статус тревожно показывал, что я уже нажрал на 105 % сытости, но не останавливать ведь спектакль из-за такой мелочи.
— А, так вы из этого посёлка! — здоровяк скривился. — Чего вам у себя не сидится…
— Мы у себя, дебил! — оборвал я его. — Это вам у нас что-то понадобилось. А теперь заткнись и не мешай есть!
— Да ты охренел! — взревел тот, поднимая дубину.
Дубина была немаленькая, но меня ей удивить было сложно — всё-таки моя повнушительнее выглядит. Но я же пришёл сюда поговорить… Нельзя же сразу с козырей!
— Я — Филя, а не Охренел! — представился я. — А как, простите, ваше имя-отчество?
Здоровяк сразу притих, только скривился презрительно.
— Ну ладно… — я пожал плечами и посмотрел на рейд-лидера. — Борборыч, рагу будешь?
Тот задумчиво посмотрел на меня. А потом, видимо, понял замысел — и улыбнулся.
— Ясно дело, буду! — он протянул руку. — Ложку давай! Пойду помою сначала.
Есть много разных людей. И всех их условно можно разделить на две группы: у одних есть совесть, а у других — совсем нет. Так вот у этих перекачанных фермеров совесть была, хотя теперь не совсем понятно было, кто девушек убивал… Хотя там ещё четверо претендентов имеется. Так или иначе, трем стероидным мужикам, чтобы напасть первыми, требовался для начала веский повод. Причём, наглость, которую я демонстрировал, таким поводом ещё не являлась. Ведь наглость для большинства людей — пока не угроза.
Вообще с наглостью — это распространённое заблуждение: иногда она ещё хуже прямых угроз, но так уж воспитаны многие люди. Например, у меня мама раньше была такая. Ей тоже в детстве говорили: «не хами — это невежливо», «не ругайся — не надо», «не устраивай разборки — это ниже твоего достоинства». От остатков подобного воспитания мою маму избавили девяностые и мой папа. Но не всем же так везёт?
Трое фермеров-мужчин были из той же части совестливых, которым для драки требовался повод. Я прямо на лицах читал, что они сейчас думают:
«Он ест наше рагу! Но вроде бы не нападает. Хотя, конечно, если нападут, мы им всем наваляем! Но он же просто ест рагу! Но вообще-то это наше рагу! Да, только мы отобрали посуду, мыло и корзины у тех ребят из посёлка… А он тоже из посёлка… Да что же делать?! Может, всё-таки напасть?!».
Подобные размышления никогда не приводят таких людей к драке. Это всякой шпане нужно время — накачать кровь адреналином и побороть свои опасения, вот они и начинают с тобой «тёрки разводить». Если есть совесть, не жди «веского повода» — бей первым. И не надо думать, почему ты решил драться — надо думать, как победить. Иначе тебе простой наглостью и беспринципностью нанесут больше урона, чем обычной дракой.
После Борборыча есть рагу решили близнецы. Тем временем их место в окружении заняли я и рейд-лидер. Фермеры смотрели на нас хмуро и растерянно, повар поджимал губы. А вот их дамы окатывали меня волнами лютой ненависти.
— Вчера у ручья рядом с нашим посёлком были убиты две девушки, — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Подло, со спины, так что даже убийц обнаружить не удалось. Сегодня утром — ещё одна, прямо у себя в доме. И всё бы ничего — мир дикий, неприветливый — но рядом с её домом, на земле, кто-то нацарапал большими буквами: «Задолбали. Отвалите».
— Мы не убиваем женщин! — выплюнул в ответ бородатый здоровяк.
— Это я уже вижу! — кивнул я. — Ты и вот эти двое бегемотов — не убиваете. Вот только мой посёлок больше никого и не доставал… Кроме вас.