Как ни старалась себя убедить общаться с бывшим помягче, ничего не получалось. Даже с Тоней мы если не подружились, то стали хорошими знакомыми, а Руслана простить так и не удавалось.
— Меня гнетёт кое-что, — он сел на стул и посмотрел на свою невесту. — Эй, Рыбка, долго ещё?
— Пару снимков, Русик, — не отвлекаясь от процесса, промурлыкала она.
На языке Тони это означало — часа полтора или всю ночь. Руслан понимающе улыбнулся и снова посмотрел на меня.
— Ты изменилась, Дина. Причёска другая, платье сильное, туфли на каблуках. Стала такой твёрдой, уверенной, бескомпромисной…
— Я всегда такой была, — возразила я. — Но ты не замечал. Лишь дала слабину, когда ты ушёл.
— Нет, — покачал он головой. — Я не уходил. Просто… — Он сцепил руки и вздохнул. Не глядя на меня, пробормотал: — Я дурак, Дина. Хотел доказательств твоей любви. Вот и…
У меня дыхание перехватило. Что?! Каких доказательств? Я поехала за ним, родных бросила, мечты забыла.
— …Вот и сделал вид, что с Тоней. В больнице понял, что повёл себя скотски, но было поздно — ты ушла.
— А ты ждал, что я буду ей волосы выдёргивать, а тебе лицо расцарапаю? — деревянным голосом уточнила я.
— Примерно, — скривился я. — Но ты гордая. Как кошка! Я никогда не чувствовал, что ты полностью моя, словно ты можешь в любой момент встать и уйти без единого слова. Будто я тебе и не нужен.
Я медленно дышала, словно пропитываясь правдой, принимая её в себя.
— А знаешь, — неторопливо ответила я. — Ты прав. Именно так.
— Что так? — глянул он так же, как в ту ночь, перед тем, как поцеловать Тоню.
— Прощай, Руслан, — поднялась я и искренне добавила: — И будь счастлив. Вы с Рыбкой отличная пара, прекрасно дополняете друг друга.
— Ты простишь меня? — напряжённо уточнил он.
— Честно? — оглянулась я и улыбнулась: — Я очень тебе благодарна. Если бы не ты, я бы никогда не узнала, что такое настоящая любовь. Когда не делаешь что-то для кого-то, а мечтаешь идти к мечте рука об руку. Вместе! Душой, сердцем, телом. Миром! Не жертвуешь, а получаешь. Не ждёшь, а идёшь навстречу.
— Тот третий сын? — нахмурился он. — Ты о нём сейчас говоришь?
— Лекс, — улыбнулась я, желая чаще произносить имя того, кого каждую ночь видела во сне. — Мой жених. Моя единственная любовь.
— Ясно, — вздохнул он и повернулся к девушкам.