— Многие бегут из города?
— Пока еще нет. Но судя по тому, как обстоят дела, в самое ближайшее время начнется массовый исход, — как только станет нечего есть. И вам я не советую туда идти. Состояние в городе близко к панике, и я даже не хочу думать о тех ужасах, которые она за собой повлечет.
Кийск закинул руки за голову, устало потянулся и скосил глаза на неподвижно прилепившуюся к голубому небу черную блямбу.
— Да надо бы самому посмотреть на все, — не очень-то уверенно произнес он, после всего услышанного сам толком не зная, стоит ли идти в город.
— Ну, как знаете, — не стал более отговаривать его Спиридонов.
Он снова взялся за ручки своей тележки, но прежде, чем толкнуть ее, протянул Кийску визитную карточку.
— Если вам негде остановиться, можете жить у меня. Ключи я оставил в шкафчике у двери.
Глава 2
Гибнущий город
Последние несколько километров до города все шоссе, теперь уже восьмиполосное, было запружено покореженными, раздавленными, с выбитыми стеклами и следами пожиравшего их пламени машинами. В некоторых остовах автомобилей Кийск видел обугленные останки сгоревших пассажиров, которые некому было убрать. Людей видно не было. Должно быть, если кто-то еще, по примеру Спиридонова, и покидал город, то пользовался для этого не магистральным шоссе, а другими дорогами.
В городе, куда Кийск вошел уже в сгущающихся вечерних сумерках, все выглядело во много раз ужаснее, чем на дороге. В полумраке, когда ни окна, ни фонари, ни информационные полосы не горели, Кийск не узнавал знакомых улиц. Не только проезжая часть, но и тротуары были забиты выехавшими на них, прежде чем навсегда замереть, машинами. Редкие прохожие либо осторожно пробирались между кузовами, либо, кто помоложе и попроворнее, прыгали с крыши на крышу.
Пространство между машинами было завалено грудами всевозможнейшего бытового мусора, который гнил и разлагался, насыщая воздух жутким смрадом. Казалось невероятным, что всего за неделю город смог произвести столь огромное количество отходов.
Все, кого встречал на своем пути Кийск, были нагружены какими-то тюками, мешками и коробками. Кийск понял, в чем дело, когда неподалеку от него, оступившись, съехал с покатой крыши «Хонды» молодой парень. Из выроненного им рюкзака посыпались на землю запаянные в пластиковую упаковку длительного хранения батоны ржаного хлеба. Видимо, то, что говорил Спиридонов о приближающемся голоде, было не пустыми словами. Народ чувствовал, что скоро с едой станет туго, и торопился делать запасы.
Из разбитых дверей входа в метро валили клубы плотного серого дыма. На стенах домов также нередко были видны черные следы копоти, оставленные вырывавшимся из окон пламенем. Количество пожаров в городе было огромным, поскольку в отсутствие электричества жителям приходилось использовать для освещения открытый огонь. А что для этих целей можно было найти в обычных магазинах, кроме мгновенно сгорающих декоративных свечей? Счастье, что стояло жаркое лето и не было необходимости разводить огонь для обогрева жилищ.
С наступлением ночи прохожие с улиц исчезли. Едва заметные тусклые огоньки, мелькавшие вначале кое-где в окнах, вскоре совсем исчезли. Зато теперь стали видны зарева пожаров, всполохами озаряющие черное ночное небо одновременно в нескольких концах города. Больше всего горело в районе центра.
На улицах тоже то там, то здесь встречались костры, сложенные из всего, что попадалось под руку и могло гореть. Зачастую попросту поджигали выдранные из машин сиденья. В свете пламени теснились группы людей, по пять-десять человек, главным образом молодых, крепких парней.
Подойдя к одной из таких групп, Кийск заметил в руках у ребят резиновые полицейские дубинки и металлические пруты. У сидевшего на перевернутом ящике парня с красной банданой на голове на коленях лежала допотопная охотничья двустволка с вертикальным расположением стволов.
— Тебе чего надо? — спросил он у Кийска отнюдь не дружелюбно.
— Да перекусить бы что-нибудь, — ответил Кийск первое, что пришло в голову, тем более что ему и в самом деле хотелось есть.
— Вали отсюда, здесь тебе ничего не обломится.