— Стой!
Рахимбаев дернул рычаг тормоза. Сидевший рядом с ним Бергсон не удержал равновесие и ткнулся лбом в стекло.
Квад отъехал от станции всего на каких-то пару километров. Серебристый купол лабораторного корпуса контрастно вырисовывался на фоне багрового неба. А вот след, который оставлял позади себя квад, терялся в песках уже на расстоянии десяти-пятнадцати шагов от его задних колес. Дальше на песке не было вообще никаких отметин, словно и не вспахивали его четыре широких колеса на литой резине.
— Может быть, следы заносит песком, — не очень уверенно предположил Бергсон, приподнявшись на своем месте, чтобы видеть то, что происходило позади.
— Я бы мог принять вашу идею за рабочую гипотезу, если бы ощущал хотя бы малейшее дуновение ветерка, — спокойно возразил ему Леру.
— В таком случае куда же исчезли следы? — Бергсон посмотрел на Леру так, словно был уверен в том, что философ знает ответ на этот вопрос, но почему-то не хочет поделиться своими знаниями с остальными.
— Представления не имею, — пожал плечами Леру.
— Бывают зыбучие пески, — сказал Рахимбаев, хотя и сам понимал, насколько глупо звучит подобное предположение.
Остальным это тоже было ясно, поэтому никто и не стал комментировать его слова.
— Ну так что? — произнес, ни к кому конкретно не обращаясь, Бергсон.
— В каком смысле «что»? — решил уточнить суть вопроса Леру.
— В смысле, что будем делать?
— По-моему, мы столкнулись с неким физическим явлением, — задумчиво произнес Леру. — Следовательно, оно находится в вашей непосредственной компетенции, господин Бергсон. Так что можете приниматься за дело.
Бергсон криво усмехнулся:
— И что же, по-вашему, я должен сделать?
— Можете считать меня консерватором, но я не имею привычки давать советы специалистам, — ответил Леру.
Не зная, как поступить, Бергсон перевел взгляд на Кийска, не то спрашивая у него совета, не то прося поддержки.
— Господин Бергсон, — обратился к технику Кийск, — у вас есть какие-нибудь предположения по поводу того, что произошло со следами машины?
Бергсон отрицательно затряс головой.
— А у вас? — спросил Кийск у философа.