— Извините, ребята, — склонившись над поверженными противниками, Кабонга с раскаянием приложил руку к груди. — Я порой бываю так неловок.
Вскочив на ноги, посвященные кинулись к вездеходу. Но там Лаваль и Глизон направили на них парализаторы.
— Извините, господа, — учтиво произнес Лаваль. — Но вездеход является собственностью армии, за которую лично я несу материальную ответственность.
Рука одного из посвященных скользнула под балахон.
— Не доводи до греха, покажи мне свои ручки, — в спину ему уперся парализатор Кабонги.
Посвященные отступили к куполу. Один из них, сделав другому какой-то знак, скрылся в дверях Храма.
— Не хватает им выучки, — констатировал, убирая оружие, Глизон.
Лаваль согласно кивнул.
— Ну, Костакис, — облокотился на борт вездехода Кабонга. — И кого же ты к нам такого привел, что приходится хвататься за оружие?
— Это Дана, — Кийск по локоть закатал рукав на поврежденной руке девушки и снял с кисти пропитавшуюся кровью полоску материи. — Я просто хотел подлечить ей руку. Сато, подай аптечку.
— Дана, а вам не душно под капюшоном? — спросил Лаваль.
— Капюшон можно снимать только в помещении, — ответила девушка.
— Почему?
— Так говорит Провозвестник.
— Однако сам он ходит с непокрытой головой, — заметил Кийск.
— Потому что он Провозвестник, — не очень уверенно произнесла Дана.
Кийск открыл поставленный Сато на сиденье серебристый чемоданчик аптечки и бросил окровавленную тряпку в приемник для использованных материалов.
— Но взглянуть-то на вас можно, — Кабонга пальцем отвел от лица девушки скрывающий его край капюшона. — Да она симпатичная! — радостно воскликнул он. — Если ее еще хорошенько отмыть, то она, наверно, окажется побелее меня. Когда ты последний раз умывалась, Дана?
— Кончай, Кабонга, — остановил его Глизон.
— Нет, она правда симпатичная.