Время летело быстро. Графин Колючки как и мои кружки почти опустели.
— Не переживай Колючка, — успокаивал я друга, — продадим чего-нибудь с твоей эксклюзивной яхты…
Кид поперхнулся пивом, на которое уже перешел незаметно для себя.
— Даже не думай об этом. Я лучше наймусь ковбоем, на какой-нибудь захудалой планетке, чем позволю что-нибудь продать с «Победы».
Неожиданно к нашему столику подошел молодой человек лет двадцати пяти. Двухметровый неуклюжий увалень, с открытым деревенским лицом. Голубые глаза смотрели на нас с восхищением, от которого мне стало немного не по себе.
— Извините меня, — начал он, — вы же охотники?
— С чего это ты решил? — неприязненно осведомился Кид, который понятно пребывал не в лучшем расположении духа.
Парень ничуть не смутился и указал на висевший у меня на поясе алмазный нож.
— Ведь это нож охотника? — спросил он.
Кстати я вновь забыл снять его, Сколько раз говорил себе, но привычка вторая натура. Видимо подсознательно не хотел я с ним расставаться.
— Да приятель, ты угадал, мы охотники — признал я, — а теперь проваливай. У нас не самое лучшее настроение для разговоров.
Но парень не только не ушел, а наоборот развернулся ко мне, при этом задев наш столик, расплескав пиво из кружки Колючки.
— Я ведь вас искал, вы мне нужны. Я мечтаю стать охотником и хочу поступить к вам в ученики.
Мы с Кидом переглянулись. У парня явно не в порядке с головой.
— Послушай — произнес я как можно мягче, разговаривая явно с больным человеком, — охотником нельзя стать. Им нужно родиться. А учеников мы не берем.
Кид промолчал, но его взгляд, направленный на гостя ясно показывал все его чувства.
Я бросил на стол несколько кредов, и поднявшись молча направился к выходу. За мной последовал Кид.
Когда мы зашли в лифт, он дал волю своему возмущению.
— Совсем распоясалась молодежь. В охотники видите ли захотел. Пороху не нюхал, увалень еще тот, а туда же. В охотники!
Едва за нами захлопнулась дверь номера, как кто-то в нее постучал.